Внезапно он услышал крик.

— Марина!

И он, забыв обо всем, ринулся в узкий проход.

Марина чувствовала, что похититель по-прежнему стоит перед ней. Она не надеялась, что неожиданно наступившая темнота помешает ему добраться до нее. Сможет как-то остановить его. Опираясь о стену, она поднялась на ноги. Адреналин кипел в крови. В ее положении можно было подчиниться силе или попытаться что-то сделать. И она решила, что так просто не сдастся.

— Проклятый генератор… — пробормотал он. — Чертовы перебои с электричеством…

Сейчас или никогда. Марина крепко сжала отвертку обеими руками и со всей силы ткнула ею в темноту.

Она чувствовала, что попала во что-то твердое, и с силой надавила. Еще сильнее.

Он закричал. От злости или от боли, она не могла сказать.

Она давила на отвертку, навалившись на нее, втыкая ее все глубже и глубже. И только когда отвертка перестала продвигаться вглубь, отпустила ее.

— Сука…

Она закрыла глаза и попыталась вспомнить план подвала. Повернув направо от того места, где он строил клетку, и низко пригнувшись, она бросилась в сторону.

— Проклятая сука…

Она слышала, как он мечется где-то позади, пытаясь ее найти.

Марина ощупью пробиралась вдоль стены, и сердце ее готово было выскочить из груди. Она повернула за угол. Там оказалась какая-то ниша. Может быть, старый камин? Или что-то в этом роде? Ей было неважно. Это было место, где она могла укрыться в надежде, что здесь он ее не найдет.

Она втиснулась в нишу, помня о ребенке, который не давал ей забраться туда поглубже. Она надеялась, что с ребенком все в порядке. Если это не так, она все равно ничего не могла поделать. Поэтому должна была позаботиться о себе.

Она постаралась сжаться, сделаться совсем маленькой и незаметной, и затаила дыхание.

Она молила Бога, в которого уже давно перестала верить, чтобы этот человек не нашел ее.

Молилась, чтобы она смогла выжить.

Фил полз вперед.

Отталкиваясь локтями, он продвигался по узкому проходу все дальше и дальше. Фонарь, который он держал в зубах, был тяжелым. Хотелось выплюнуть его и дать себе передышку, но Фил знал, что если сделает это, то уже не сможет поднять фонарь. В проходе просто не было места, чтобы пошевельнуть руками. Поэтому он продолжал пробираться вперед.

Теперь путь к отступлению был отрезан. Вернуться назад он не мог. Можно было только ползти дальше. Стены и потолок были совсем рядом. Повсюду кирпичи, камни и грязь, да еще какие-то опоры, видимо, подпиравшие потолок. Все это выглядело не особенно прочным. Если он потревожит или собьет такую стойку, земля может в любой момент обрушиться на него.

У Фила кружилась голова. Ему не хватало воздуха. Он старался вести себя спокойно, не паниковать и сосредоточиться на продвижении вперед. Единственной альтернативой было остановиться. Но она им не рассматривалась.

А затем началось. Знакомый приступ паники. Грудь сдавило, дыхание стало судорожным и прерывистым.

— Нет… только не сейчас…

Он крепко зажмурился. Мысленно приказал, чтобы все это закончилось. Однако спазмы не прекращались. Он должен был бороться, продолжать ползти вперед. Но в руках не было силы, тело стало ватным. Он не мог пошевелиться.

Но он должен был это сделать! Он не мог позволить себе такую роскошь: оставаться на месте. Он должен бороться, должен преодолеть это. Отступать нельзя. Он буквально толкал себя вперед, подтягиваясь на руках и в перерывах делая глубокие вдохи. Раз. Еще раз. Хорошо. Он делает это, он борется, он побеждает…

А потом лаз начал сужаться.

— О боже…

Ему стало еще хуже. Он закрыл глаза и продолжал двигаться дальше. Он чувствовал, как по щекам бегут слезы, но не обращал на них внимания. Просто полз вперед.

Вдруг Фил заметил, что воздух стал менее спертым. И понял, что оказался на другой стороне.

Он вывалился из лаза и перевернулся на спину, пытаясь отдышаться. Ноги были слабыми, в груди горело, но все это было неважно. Он сделал это.

И тут раздался еще один крик.

— Сука, зараза…

Он все-таки нашел ее и, схватив за волосы, вытащил из ниши. Марина закричала.

— Иди сюда! Думала сбежать? От меня? Я сам построил все это, сука! Я знаю здесь каждый угол…

Он потащил ее за собой. Резкая боль пронзила ее голову и шею. Она сопротивлялась, кричала, отбивалась. Все бесполезно. Он был очень силен.

— Сука, ты ударила меня! Ты меня ранила, шлюха…

— Меня нельзя бить, — сказала Марина, — если вы причините мне вред, вы навредите ребенку. И тогда я стану бесполезна для вас, ведь так?

Он остановился, задумавшись над ее словами. Но потом поволок ее дальше.

— Я могу развлечься с тобой, так что можешь не беспокоиться…

Он дышал тяжело, и хватка его была уже не такой сильной. Похоже, она действительно ранила его. Хорошо.

Но пока от этого не легче.

Он тащил ее к клетке, и Марина даже не чувствовала, что по ее лицу текут слезы.

Фил, подсвечивая себе фонариком, огляделся. У стены верстак, над ним набор старых инструментов. «Похоже на кладовку человека, готовившегося долго отсиживаться здесь», — подумал он.

Подойдя к верстаку, Фил взял большой гвоздодер и направился туда, откуда, как ему показалось, донесся крик.

Марина отчаянно сопротивлялась, когда он тащил ее за собой по проходу. Руками она схватилась за голову, стараясь отцепить его пальцы или, по крайней мере, как-то уменьшить боль. Рана мешала ему, он шел уже медленнее, но все равно был еще сильным. Слишком сильным, чтобы она могла с ним справиться.

Марина вдруг поняла, что различает окружающие предметы. Сначала она подумала, что глаза просто привыкли к темноте, но, несколько раз зажмурившись, поняла, что в их сторону движется источник света.

Ее сердце забилось чаще, в ней проснулась надежда. «Это оно, — подумала она, — мое спасение!»

Но эта призрачная надежда угасла так же быстро, как и разгорелась. А вдруг у него есть сообщник? Что, если он здесь не один?

Она не знала, как поступить. Но что-то делать было необходимо.

И Марина решилась.

— Сюда! — закричала она. — Я здесь!

Ее похититель зарычал и обернулся. Увидел, куда она смотрит.

Несколько секунд он неподвижно стоял на месте, затем отшвырнул ее и скрылся в темноте.

Фил свернул за угол и обомлел. Сначала он решил, что скудное освещение и недостаток кислорода сыграли с ним скверную шутку. Он зажмурился. Снова открыл глаза. Все правильно. Прямо перед ним лежала Марина.