По лицу Розы-или-Нет я понял, что она в мгновение ока лишилась всякой надежды.

– Беру свои слова обратно! – Судорожно дернувшись, она стукнула себя по лбу. – Это невозможно, да, да, да!

– Нет, просто сложно. С голоду вы не умрете. Пинки знает, что при должной осторожности можно есть практически все, что море выбрасывает на берег. Не обещаю, что эта пища вам не приестся, но прожить вы сможете. Не умрете от какой-нибудь заразы или от переохлаждения. С одеждой, одеялами и обогревателями проблем не предвидится. Это вовсе не конец, а начало. Арарат – одна из самых пригодных для жизни планет, на которых мы могли бы высадиться.

– Она уже погубила других.

– Нет, – возразил я. – Не Арарат это сделал и не жонглеры образами. Они вполне терпимы к гостям. Тех других погубила разразившаяся в космосе война, но больше такого не случится.

– Ты слишком самоуверен.

– Война будет, – уточнил я. – Но не такая, в каких нам приходилось сражаться раньше. Иная.

Роза-или-Нет смерила меня взглядом, слегка наклонив голову:

– Ты уже не тот человек, который к нам прибыл. Не тот, в кого я втыкала иголки в цитадели. Да и да. Я поняла, что это ты, по генетическим образцам, но все равно не верила, не совсем. Теперь верю. Твоими глазами на меня смотрит другой. Более холодный и жесткий, да и да. Более уверенный в себе. Готовый вообразить невообразимое.

– Я об этой перемене вовсе не просил. Но теперь кажется, будто мое прошлое всегда ждало своего часа, чтобы вернуться. – Я топнул по камню. – Здесь наше место. Мы строим форпост, заявляя, что человечество не погибло. Нас теснят и гонят и вынуждают скрываться, но с нами не покончено. Мы пребывали во тьме, но настал переломный момент, когда мы вновь поворачиваемся к свету. Он начинается на Арарате, и он начинается с вас.

Она задумчиво кивнула:

– Значит, строим.

– Значит, строим, – повторил я.

– Иди займись лодкой, старик, – сказала Роза-или-Нет. – Кое-кого из нас ждет настоящая работа, да и да.

Я был бы рад отправиться в путь этим же утром – не то чтобы не терпелось встретиться с жонглерами, но я просто не мог думать ни о чем другом. Точно так же чувствовал себя в Солнечном Доле, зная, что предстоит выдернуть зуб. Мне попросту хотелось, чтобы все побыстрее закончилось, чтобы меня больше не мучили боль и неопределенность.

Но обстоятельства задерживали нас на день-другой. Сидра должна была к вечеру закончить доработку лодки, после чего мы могли бы завершить все необходимые приготовления за час или два. Однако у погоды имелись иные планы. Хотя ночная гроза на какое-то время прекратилась, на горизонте продолжали сплачивать свои ряды тучи, похожие на ощетинившиеся пушками галеоны с темным днищем. Море ревело и плевалось брызгами. Может, судно покрупнее с закрытой кабиной и смогло бы отправиться в путь, но наша лодка перевернулась бы кверху килем несколько минут спустя. Казалось даже забавным, что все наши путешествия и проявленная отвага забросили нас в каменный век, когда приходится смотреть на небо и ждать попутного ветра. Мы не имели ни малейшего понятия о погодных условиях за горизонтом. Сидра не пожелала оставить на орбите «глаза», а теперь непреклонно заявляла, что посылать зонды или роботов на разведку за пределы Первого лагеря слишком рискованно, поскольку их могут обнаружить волки. Не менее рискованно было и плыть по морю на лодке, но этой части нашей экспедиции мы избежать не могли.

Так что теперь нам ничего не оставалось, как ждать. Задержка действовала на нервы, но, по крайней мере, позволяла Баррасу и остальным войти в рабочий ритм, а нам со Скорпионом – помогать, где возможно, знаниями и мускульной силой. «Коса» и ее слуги-роботы неустанно выплевывали груды простейших модулей, из которых можно было собрать стулья или столы, а также обеспечивали нас инструментами и связующими материалами для создания более сложных конструкций. В административной раковине уже имелась длинная импровизированная кухня, где можно было дать отдых ногам, поесть или выпить. Также были отведены места под туалеты и умывальные, оснащение которых основывалось на базовых, но надежных образцах из архивов «Косы». Все это выглядело бессистемно, к тому же еду приходилось доставлять с корабля, как и отправлять на него отходы. Но со временем, судя по опыту Скорпиона, ничто не помешает поселению зависеть исключительно от моря. Познания свина стали мощным стимулом для решения краткосрочных проблем, а его уверенная и самодовольная манера вскоре передалась остальным. Скорпиону хватало ума не вмешиваться, когда он видел то или иное решение, но знал, что будет лучше, если другие додумаются сами. Я с гордостью наблюдал за ним, как будто его достижения были моей заслугой, а потом сам же себя за это ругал.

К концу вторых суток, когда местный воздух уже не так раздражал глаза и носы, зашел разговор о том, чтобы разбудить еще сколько-то спящих, – это позволило бы ускорить приготовления. Однако Баррас и Роза-или-Нет уже успели ввести демократические принципы, и вопрос был поставлен на голосование, закончившееся с небольшим перевесом отрицательно. Было решено продолжать строительство в прежнем темпе и разбудить очередную порцию беженцев, лишь когда будет что им показать, кроме многих акров скользкого камня, продуваемых ветром раковин и некрасивых груд отбросов.

Все двенадцать работали посменно, расчищая раковины и учась общению с «Косой». Сидра организовала интерфейсы для связи с кораблем, позволявшие свиньям пользоваться естественным языком, письменным кодом или абстрактными жестами. Интерфейсы представляли собой планшеты, защищенные от непогоды, способные выдержать падение на камни или недолгое пребывание в воде, и приспособленные под свиные пальцы.

Для свиней это представляло некоторые сложности, поскольку мало кому из них доводилось отдавать команды машине. Но с другой стороны, им не требовалось начинать с чистого листа. Я с радостью наблюдал, как они быстро преодолевают неуверенность, убеждая корабль создавать вещи, удовлетворяющие всем потребностям, а не просто сырье или полуфабрикаты. Процесс оборудования раковин набирал темп, и свиньи находили все более изобретательные и действенные решения, превращая заливаемые дождями и продуваемые ветрами оболочки в нечто пригодное для жизни. Казалось, вся та свобода воли, которой они были лишены в течение многих лет на Йеллоустоне, вернулась к ним за считаные дни.

Никаких трупов мы не обнаружили. Во время своего прошлого визита Сидра их тоже не нашла, но призналась нам, что искала не слишком тщательно. И у меня не возникало ощущения, будто я раньше видел здесь мертвые тела, хотя в этом отношении я мог полагаться лишь на