хорошо видно, как подымается и опускается его грудь. С каждым глотком воздуха, который он с таким трудом вдыхал разбитым носом и губами, было слышно, как клокочет кровь. И хотя убийца страдал вполне заслуженно, Эмили, помимо своей воли, немного сочувствовала этому списанному за ненадобностью телу, лежавшему лицом вверх на полу зала судебных заседаний.

Эта схватка закончилась задолго до того, как с ним разделался Волк.

Где-то недалеко послышались крики, вырвав Волка из состояния оцепенения. Он бросился к Бакстер.

— Не прикасайся ко мне! — закричала она, явно его испугавшись.

Детектив увидел, что ее палец вот-вот нажмет спусковой крючок, и, морщась от боли, поднял руки.

— Я могу тебе помочь, — сказал он, удивленный ее реакцией.

— Не подходи!

Волк вдруг увидел, что его рукава пропитаны темной, багровой кровью.

— Ты меня боишься? — дрогнувшим голосом спросил он.

— Да.

— Это… это не моя кровь, — заверил он ее.

— И ты думаешь, что от этого я буду думать о тебе лучше? — недоверчиво спросила Бакстер. Слова давались ей с трудом. Она кивнула на умиравшего в углу человека и прошептала:

— Посмотри, что ты наделал! Чудовище.

Волк протер забрызганные кровью Масса глаза.

— Да, но только когда меня вынуждают им быть, — грустно произнес он.

Коукс прилагал все усилия, чтобы не опускать руки, глаза его блестели от слез.

— Я бы не смог причинить тебе вреда.

В ответ на эти слова Бакстер лишь горько усмехнулась.

— Смог бы. Ты уже это сделал.

Эмили почувствовала, что ее решимость тает, Волк выглядел уязвленным.

В здании что-то гулко грохнуло — группа быстрого реагирования продолжала зачистку.

— Сюда! — закричала Эмили, отчаянно желая, чтобы все закончилось как можно быстрее.

Ее веки дрожали, не давая сфокусировать взор.

— Волк, мне нужна правда. Это твоя работа? Ты натравил Масса на этих людей?

Волк замялся.

— Да.

После этого признания у Бакстер будто вышибло дух.

— В тот день, когда умерла Аннабель Адамс, — продолжал он. — После восстановления в рядах полиции, я стал просматривать дела… Я не думал, что это правда! Не верил! До тех пор, пока две недели назад не увидел этот список.

Он посмотрел Бакстер в глаза.

— Я совершил страшную, ужасную ошибку, но приложил столько стараний, чтобы ее исправить. Я не хотел всего этого.

Бакстер немного сползла на пол и стала жадно хватать ртом воздух.

— Ты мог бы прийти ко мне и рассказать…

Она говорила все медленнее, пистолет в руке становился все тяжелее. Когда Эмили попыталась сжать его сильнее, он качнулся в сторону.

— Как? Явиться к тебе и признаться, что все это натворил я? Как ты себе это представляешь? — Волк выглядел точь-в-точь таким же убитым и подавленным, как на печально известной фотографии рядом с Элизабет Тейт. — Рассказать, что я поступил так со всеми этими людьми, в том числе и с нашими друзьями?

Лужа крови, в которой сидела Бакстер, будто доставляла ему физическую боль.

— Признаться, что я поступил так с тобой?

Глаза Бакстер увлажнились, и по щеке неохотно покатилась слеза. У Эмили не было сил скрывать ее от Волка, поэтому она безропотно позволила упасть ей на окровавленный пол.

— Меня бы отстранили от дела, — сказал Волк, — может быть даже начали служебную проверку. Я подумал, что буду полезнее в отделе, потому как был уверен, что смогу его найти. — Он махнул рукой в сторону Масса. — К тому времени я уже проделал всю подготовительную работу.

— Я хотела бы тебе верить, но…

Организм Бакстер, наконец, сдался. Пистолет выскользнул из ее руки, упал на колени, и она повалилась на бок.

Из Грейт-Холла вновь донеслись крики и отдающийся эхом грохот приближающегося, но пока еще невидимого врага. Волк вожделенно посмотрел на дверь за свидетельской трибуной. Он отдавал себе отчет, что ему грозит арест, а путь к свободе никто не охранял…

Он мягко опустил голову Бакстер на пол, сложил пропитанный кровью плащ Масса и подсунул его женщине под ноги, чтобы приподнять их и снизить нагрузку на утомленное сердце. Волк сильнее стянул ее импровизированный жгут и вскрикнул от боли, когда в раненом плече что-то сдвинулось. Эмили вдруг вновь пришла в себя и ей показалось, что ее нога, в которой в такт слабеющему сердцу медленно пульсировала боль, вот-вот взорвется. Волк стоял перед ней на коленях, зажимая рукой рану.

— Нет, — пробормотала Бакстер, попыталась оттолкнуть его и сесть.

— Лежи тихо, — ответил он и осторожно помог ей лечь обратно на пол, — ты отрубилась.

Чтобы эти слова дошли до ее сознания, понадобилось несколько секунд. Она быстро оглядела зал, попыталась понять, где находится, и заметила, что пистолет по-прежнему лежит у ее головы. Затем, к изумлению Волка, протянула ему ладошку. Волк взял ее и как можно нежнее сжал своими грубыми пальцами.

Что-то щелкнуло, запястье обжег холодный металл.

— Ты арестован, — прошептала Бакстер.

Он инстинктивно дернулся и обнаружил, что прикован наручником к вялой, безжизненной руке Бакстер. Потом ласково улыбнулся, ничуть не удивившись, что Эмили не позволила банальному покушению на убийство испортить ей день. Он сел на пол рядом с ней и зажал кровоточащую рану.

— То письмо… — начала Бакстер.

Несмотря на все, что случилось, она считала своим долгом все ему объяснить.

— Сейчас это уже не имеет значения.

— Мы с Андреа так волновались за тебя. Пытались помочь.

Масс в противоположном конце зала утробно застонал и вдруг перестал дышать. Бакстер бросила на него встревоженный взгляд, но на лице Волка читалась надежда.

Еще через пару секунд убийца громко хрюкнул и задышал вновь.

— Скотина, — прошептал Волк.

Бакстер осуждающе посмотрела на него.

— О чем ты думала, когда решила прийти сюда в одиночку? — спросил Волк.

В его голосе слышались злость, беспокойство и крохотная доля восхищения.

— Хотела спасти тебя, — прошептала Бакстер, — найти до того, как ты умрешь.

— Ну и как для тебя это все обернулось?

— Не самым лучшим образом, — улыбнулась Эмили.

— Чисто! — донеслось из Грейт-Холла эхо хриплого голоса.

Она услышала грохот ботинок полицейских и перехватила взгляд Волка, нетерпеливо устремленный на вереницу открытых дверей.

— Мы здесь! — позвал он.

В этот момент Бакстер вдруг осознала, что он не предпринял ни единой попытки оправдать свои действия, не попытался убедить ее отпустить его и не попросил придумать какую-нибудь историю, чтобы потом его признали невиновным. Впервые в жизни этот человек, вместо того чтобы искать лазейку, взял на себя ответственность.

— Сюда! — опять крикнул он.

Эмили опять