древнейший народ, со своими традициями и обычаями. Они могут быть суровыми и замкнутыми, но они также очень гордые и независимые. Они обладают могущественной магией, но они также могут быть жестокими и мстительными.

Элли нашла в себе силы снова встретиться глазами с вулвером.

— Я знаю. Я боюсь, что они меня не примут. Я хочу завоевать их уважение, но… мне кажется, что я…

»… такая маленькая», — закончила она мысленно, так и не решившись озвучить.

Мартин, казалось, понял.

— Не стоит бояться. Вы их принцесса, и они должны уважать вас. Но вам нужно будет доказать им, что вы достойны титула.

Элли кивнула.

— Я хочу, чтобы это было заслуженно, а не просто, потому что я такой родилась. Они тянутся ко мне, но словно чего-то ждут.

Вулвер смотрел на нее, как показалось Элли, испытующе.

— Разговаривайте с ними, — ответил Мартин. — Вы должны слушать их, вы должны задавать вопросы. Тьма — не зло, что бы там не говорили вулгары. Вы поймете, когда лучше узнаете себя.

Элли глубоко вздохнула. Вулвер говорил правильные мудрые вещи, но осознавала она их не до конца. Но, с другой стороны, не мог же Мартин дать ей пошаговый план действий.

— Вы должна показать им, что сильны и независимы, — продолжал тем временем вулвер. — Вы должна быть готовы защищать свой народ и свои традиции. Посмотрите на мир их глазами.

Последние слова прозвучали совсем непонятно.

«Защищать? Они ждут от меня победы над Светлейшим Королем? Но мне нечего противопоставить его магии. Если у меня есть собственная, то я ее не помню».

— Я постараюсь, — пробормотала Элли, все же не до конца разобравшись в своих мыслях.

— Вы не обязаны быть такой, как они. Вы можете быть какой захотите, и при этом быть их принцессой.

Разговор с Мартином не дал понимания, что делать, но все же Элли успокоилась.

— Скажите, а вы видели… мою маму? — осторожно спросила она, одинаково опасаясь и отрицательного ответа, и долгого обстоятельного рассказа.

Вулвер качнул волчьей головой.

— Я подданный королевства Оберона. Правитель не поддерживает ни одну из сторон, за это нас не трогают. Я лишь видел издали, когда войско Неблагого Двора проезжало на границе наших территорий, отправляясь на битву. Правительницу окружал плотный круг воинов, я не смог ее рассмотреть, хотя мне и было интересно.

«Вот оно! — поняла Элли. — Я просто должна продолжать. Найти маму. Она снова будет править, а я…»

Она встала, храбро улыбнувшись Мартину. Волчья голова на теле человека теперь почти не пугала.

»… буду жить», — завершила она мысль.

«Верни магистра, — произнес внезапный голос.

Элли даже показалось, что это говорит Мартин, но все же это были ее собственные мысли. Девушка кивнула Хранителю на прощание и быстро пошла в сторону выхода, больше всего опасаясь, что на лице ее отразилось смятение, и Мартин это заметил.

«Думаешь, темные поблагодарят за это?» — вступила она в диалог сама с собой, почти не рассчитывая на внятный ответ.

«Они совсем не против его возвращения, — ответили мысли. — Да и ты…»

«Что — я?» — Элли почти выкрикнула это вслух, но вовремя прикусила язык, понимая, что со стороны выглядит странной. Голос замолк, мысли продолжали метаться, щеки неожиданно загорелись, словно она только что напилась горячего чая, но того голоса, который и принадлежал ей, и существовал отдельно, больше не было.

Ощущая на себе чей-то взгляд, дрожа от внезапно нахлынувшего страха от того, что не могла контролировать, она опрометью бежала вниз по лестнице, рискуя упасть головой вперед и завершить полет кубарем. Элли опомнилась только внизу, остановилась и, тяжело дыша, прислонилась к прохладной каменной стене. Здесь уже было светлее, ходили студенты в пестрых плащах, слышались смех и разговоры.

«Я словно провалилась в другое измерение, — подумала Элли. — А теперь снова в мире людей».

Она пошла по коридору, сливаясь с толпой, благодарно чувствуя рядом человеческое тепло. Еще несколько лет назад, в прежней школе, гомон и суматоха казались Элли раздражающими, то теперь она была рада погрузиться в эти энергии.

«Я верну магистра, слышишь? — подумала она, почти не сомневаясь, что внутренний голос, чем бы он ни был, не исчез и наблюдает. — Но это не значит, что я этого прямо хочу. Просто так надо и у меня нет выбора».

✧☽◯☾✧Конец июня✧☽◯☾✧ Магистериум✧☽◯☾✧

Летний Ренн показался Персивалю непривычно жарким. Бретонский Магистериум в свои отпуска он никогда не посещал и сейчас потратил не менее часа на его поиски. Здание не поразило его, как в свое время дублинская резиденция. Когда Персиваль нашел нужный адрес, он увидел неприметное здание — тут не было ни швейцара, ни огромного количества этажей, ни пафосных приемных. Просто контора средней руки.

Мастер Баркли прошел по коридору, рассматривая одинаковые светлые двери, пока наконец нашел единственную, с фамилией на табличке и, постучав, вошел.

Кабинет оказался довольно большим, человек на десять, если судить по количеству офисной мебели, но сейчас там сидел только один человек.

— Здравствуйте, мастер Лефевр, — первым приветствовал его ирландский директор, справедливо полагая, что хозяин носит ту фамилию, что указана на двери. — Я получил ваше письмо.

Лефевр, субтильный мужчина с невыразительным лицом и прилизанными волосами, вскинул брови:

— Я вас вызывал? Вы… кто?

— Вы здесь по моему приказу, — раздался сбоку, и Персиваль обернулся.

Неподалеку, вытянув длинные ноги в проход между столами, сидел мужчина лет шестидесяти, худощавый и крепкий. Он поставил наполненный наполовину бокал перед собой и кивнул Персивалю:

— Вам нужен я, не он, подойдите сюда, — мужчина слегка повысил голос, показывая пальцем на место рядом. — И сядьте!

Персиваль удивленно шевельнул бровью, но подчинился. Устраиваясь на стуле перед незнакомцем, он недовольно отметил, что тот тверд и неудобен, тогда как собеседник сидит в кресле.

«Итак, я попал на допрос, — подумал Персиваль, — Ну а чего я ожидал, ирландец в Бретани, да еще директор опальной школы?»

Незнакомец потянулся к бокалу рядом, и Персиваля обдало жаром узнавания — те же длинные пальцы, белые волосы, только здесь скорее всего уже седые и коротко постриженные, насмешливый изгиб рта, светлые глаза, но замаскированные бликующими стеклами очков и, фейри всех побери, рост, как главная примета.

«Нет, ему не шестьдесят, — подумал Персиваль, — Все-таки немного больше».

Он вздохнул.

— Мастер Ренар, вашего сына ищут.

Отец магистра