— Разве я не сказала, что освобожу обоих, как только смогу? Принесите мне статуэтку единственной великой богини, и я поклянусь на ней. Но здесь нет ни одной, как мне кажется.

— Нам достаточно вашего слова, сэр. — Песок поглядел на Кремня, и тот кивнул. — Порядок. Хотите, чтобы я рассказал вам, или вы будете задавать вопросы, сэр?

— Сначала я задам один вопрос. Потом ты расскажешь мне все, что знаешь, а затем я еще поспрашиваю, если захочу. Когда я буду удовлетворена, я отдам приказ, и, если укажешь место, куда бы ты хотел доставить их, я это сделаю. Но не дальше, чем в дне пути.

— Дворец кальде, — сказал Кремень. — Там я и Моли живем.

— Вы не против, сэр? — спросил Сланец.

— Да, не против. Это в пределах разумного. Мой вопрос. Ты сказал, я сама отпущу вашего кальде, главу вашего правительства. Я так не думаю, но мне интересно. Почему ты так думаешь?

— Потому как из всех людей, с которыми вы имеете здесь дело, — сказал ей Кремень, — он любит вас больше всех. Я достаточно хорошо знаю его. Однажды мы с сержем задержали его, когда были в патруле, и мы много трепались, пока он не сделал копыта. А потом, когда я уже жил в его дворце, я много слышал о нем от Моли.

— А я помогал советнику Потто допрашивать его, — сказал Песок, — после того, как мы опять арестовали его. Так что я тоже могу сказать, что знаю его достаточно хорошо. Он стоит за мир. И пытался остановить восстание еще до того, как вы здесь появились.

Несколько секунд Сиюф молча изучала Песка, как будто надеялась найти на бесстрастном металлическом лице ключ к его мыслям.

— Ты убил этого мужчину, Потто. После, верно? Так сказала Мята. Но ты убил его не до конца. Он вернулся.

— Я тоже был холодным, — сказал ей Песок, и Фиалка ахнула. — Я могу дать вам полный отчет, но это займет некоторое время.

— Я бы хотела услышать о конце бунта. Ты сам это предложил.

— Хорошо. Прошлым вечером во дворце кальде было что-то вроде собрания. Нас не пригласили, мы слышали о нем от генерала Мята. Ваши люди попытались заграбастать всех, только четверо утекли, а советник Лори стал грузом двести. Она, полковник Бизон, генералиссимус Узик и советник Потто сделали копыта.

— Я это знаю, — Сиюф бросила испепеляющий взгляд на изображение Абаньи в стекле.

— Скажи ей о сдаче, серж, — сказал Шифер. — Это очень важно.

— Ага, он сдался. Кальде сдался. Могет быть, вы не знаете этого, сэр. Это было до того, как вошли ваши люди.

Сиюф кивнула:

— Полковник Абанья сообщила и это. Она внедрила агента в окружение кальде, достойное похвалы достижение.

— Спасибо, генералиссимус, — сказала Абанья.

— Так что эти четверо уселись вместе и разработали план, смекаете? Наш генералиссимус, он прилетел на встречу в гвардейском поплавке, так что они сели в него и отчалили, и советник Потто с ними. Ну и он сказал, дескать, кальде сдался, теперь мы опять главные. Советник Лори крантовался, так что я — новый председатель. Вы все работаете на меня, и, ежели будете делать то, что я скажу, могет быть, не буду вас кончать.

— Он думает, — вставил Шифер, — что они все получили по заслугам, мне кажется. А мы думаем, кое-кто еще не получил. Он, могет быть, хочет застопорить сержа.

— Ах! — воскликнула Фиалка, а Сиюф засмеялась:

— Тенеподъем, после такой долгой ночи. Потто совсем не друг этому солдату, который убил его меньше месяца назад. У Потто есть… Как это сказать?

— У него есть зуб на сержа.

Песок кивнул:

— Но он не могет раздать то, что я не могу взять. Я уже был дохлым, как я и сказал. Хотите поговорить обо мне или хотите услышать остальное?

— По словам полковника Бизона, они довольно долго ехали и спорили, — продолжил Кремень. — Только есть одна вещь, по которой они все сошлись. Скажи им, серж.

— Вы все иностранцы, сэр. — Песок направил чудовищный указательный палец на Сиюф. — Советник Потто считает вас плохим гаечным ключом и ненавидит больше, чем грязь в своем насосе. Генерал Мята, она ненавидит советника Потто, но в ее списке вы — номер два.

— Она центр, будь уверен. Единственная женщина. — Сиюф задумчиво посмотрела на Абанью. — Полковник, что вы скажете обо всем этом?

Изображение Абаньи пожало плечами:

— Это не противоречит информации, которой я располагаю, генералиссимус.

— Ты забыл об оставшихся двоих, сержант. Что с ними?

— Вовсе не забыл, сэр, — запротестовал Песок. — Просто еще не дошел. Полковник Бизон — человек генерала Мята. Если она скажет разлить масло, он спросит, сколько?

— Я поняла. Продолжай.

— Мы еще не видели генералиссимуса Узика, но сегодня утром капрал Грифель перетер с его шофером, ну, тем, который привез их туда и увез обратно. Скажи ей, Грифель.

— Он принес на встречу карабин, сэр, — начал Грифель. — Так сказал его шофер, а обычно он не берет ничего, окромя игломета и меча, смекаете? Для кого он был приготовлен? Потом, когда они там говорили сзади… вы знаете, как устроены боевые поплавки, сэр? Там нет стены между передними и задними сидениями, так что шофер все слышал. Генерал Мята сказала, что советник Лори был настоящим главой Аюнтамьенто, а генералиссимус Узик сказал, что он мертв. Вот шофер и подумал, что, могет быть, генералиссимус сам это сделал, потому как он казался очень счастливым.

Песок перевел взгляд с Фиалки на Абанью, затем поглядел на Сиюф:

— Только у советника Потто вырос на него большой зуб, и он это знает. До бунта он вроде как был бригадиром, одним из болтов в полу Аюнтамьенто. Но когда появился кальде Шелк, он сразу скакнул вверх и стал главой всей армии Вайрона. Он знает советника Потто и знает, что тот из-за этого зол на него.

Сиюф, сгорбившаяся на стуле, выпрямилась:

— Вы хотите, чтобы я освободила вашего кальде, чтобы спасти Вайрон; так я поняла. Мне нет дела до Вайрона.

— А мне есть, — сказала Фиалка, — немного. Кроме того, я знаю жену кальде.

— Вы думаете, что все должно стать, как было, — сказал Песок Сиюф. — Они в туннелях, мы наверху. Злющие, как собаки, друг на друга. Но, как мы и сказали, есть кое-что, единственное, в чем они заодно.

Он на мгновение замолчал, и Абанья сказала:

— Что мы должны вернуться в наш город, я уверена. Вероятно, он прав, генералиссимус.

— Я-то да, только вы — нет. Вот то, что они сказали, все