Когда они достигли созвездия Пегас, QX-154 познакомился с дройдом модели ЕК-6. Никогда прежде QX-154 не видел этого дройда на корабле. Не видел, потому что люди, запустившие корабль, планировали его появление, лишь когда корабль достигнет созвездия Пегаса. Новый дройд был ученым и часто спускался на поверхность исследуемых планет для сбора данных. Казалось, что весь мир сейчас вращается вокруг этого ЕК-6 и QX-154 не хотел становиться исключением, не хотел быть тем, кого используют только лишь для необходимой подзарядки. Все больше и больше времени он проводил рядом с полюбившимся ему новым дройдом. Своего свободного времени, когда не нужно было чистить зеркала и заряжаться энергией звезд.

Никто не замечал этой механической влюбленности. Никто за исключением дройда уборщика АА-18. Все реже и реже QX-154 обращался к ней за помощью, а если и обращался, то никогда не задерживался, стараясь сразу вернуться к ЕК-6, отдать ей часть своей энергии, часть своего времени. Несколько раз АА-18 пыталась идти за ним, пыталась показать ему, что она заботится о нем как-то особенно, не как обо всем остальном, но все это было напрасно.

И вот однажды, когда они находились в самом центре созвездия Пегас, АА-18 отказалась чистить зеркала дройда модели QX-154. Он пришел к ней, как обычно, но она притворилась, что не видит его. Несколько часов QX-154 ходил за ней следом, но его зеркала так и остались покрыты пылью. Тогда он ушел. Ушел к ЕК-6. Ушел, решив, что АА-18 сейчас просто занята, чтобы заботиться о нем, и что все можно будет исправить после. Но АА-18 не собиралась изменять своего решения.

Все было каким-то странным, не понятным для QX-154. Он продолжал выбираться на поверхность корабля, продолжал заряжать свои мощные батареи, но энергии в нем сохранялось все меньше и меньше, и он уже не мог обеспечить питанием всех дройдов. Емкость его батарей сокращалась с каждым днем, но не было никого, кто бы мог очистить от пыли его зеркала.

Когда дройд модели QX-154 смог обеспечивать энергией лишь себя и дройда КЕ-6, его заменили. Так на корабле появился новый дройд модели QX-155, а старый отправился в утиль, где его разобрали на запчасти для QX-155. В последние моменты электронного существования, когда энергии в нем оставалось так мало, что он не мог даже двигаться, QX-154 увидел знакомого дройда-уборщика модели АА-18, которого послали, чтобы отвезти его в утиль. QX-154 хотел спросить ее, куда его везут, но его средства связи уже отключились. Оставалось лишь наблюдать, как удаляется, отправляющийся на очередную новую планету для исследований его любимый дройд ЕК-6, которого теперь заряжал новый QX-155, с чистыми, блестящими зеркалами.

Они верили, что их пастырь ведет их в лучшую жизнь. Верили, что он помогает им освободиться от земных оков, от рабства, на которое они были обречены с рождения. Они – его дети, его паства. Они называли себя общиной света, проповедовали незнакомцам, приглашали к себе, говорили, что двери открыты для всех, потому что истина неизбежна. Их истина. Их бог. Их свобода.

Иногда к ним действительно приходили люди извне, влиятельные люди, люди закона и власти. Но приходили не для того, чтобы присоединиться к ним. Приходили для того, чтобы проверить их, заглянуть за опущенный занавес, убедившись, что людям ничего не угрожает. Простым людям. Людям, у которых когда-то была жизнь вне секты. И детям. Детям, которые родились уже на старой ферме – новые люди, как называл их пастырь, новое семя… Но свобода была не полной. Здесь. В оковах. На земле. Среди сильных и бесчестных. Поэтому у пастыря был план. Их план. План секты.

Они совершили ритуальное самоубийство в воскресный полдень. Летнее солнце стояло высоко в небе. Яд медленно забирал жизни. Наступала тьма.

О случившемся узнали лишь три недели спустя. Приехали коронеры, погрузили в мешки начавшие разлагаться тела. Ферма опустела. На ней остались лишь духи. Духи умерших сектантов. Пастырь не обманул их. Они действительно получили новую жизнь, но жизнь, которая не позволяла им выбираться за пределы фермы, на которой они жили. Долгие дни после своего воскресения, они находились в комнате возле своих тел и наблюдали, как мухи кружатся над гниющей плотью, черви копошатся в открытых ртах…

Затем началась новая жизнь. Жизнь за пределами жизни. Жизнь за занавесом, открыть который уже не сможет никто. Жизнь после того, как ферма стала свободна. Никто не собирался ее покупать, никто не хотел возрождать на ней новое хозяйство. Живые боялись мертвых. Здоровые боялись безумия. Легенды пугали, отталкивали, оставляя сектантов наедине с собой. Месяц за месяцем, год за годом. Но теперь у них не было цели. Теперь они не шли вперед к своему светлому будущему, как раньше, потому что обещанное будущее уже наступило. Здесь и сейчас.

Ссоры начинаются как-то незаметно. Приходят издалека и разрастаются в грозы. Тихие грозы, потому что пастырь все еще наблюдает за своим стадом. Но вера рушится. Вера в светлое будущее, которое стало настоящим и не к чему больше тянуться, не о чем мечтать. Даже пастырь не может больше заставить людей двигаться, идти вперед, потому что идти больше некуда. Они добрались до своей вершины и теперь стоят в растерянности и смотрят по сторонам, продолжая жить по инерции.

Чужаки. Лишь спустя не один десяток лет, когда мифы о старой ферме развеялись и забылись, там стали появляться люди. Сначала это была группа подростков, затем какой-то фермер, решивший расширить свои владения, затем пара мужчин в костюмах из налоговой службы. Все они приходили, разговаривали, шутили. Все они были живы, и мертвые сектанты завидовали им, боялись, что никогда уже не смогут снова стать такими же, ненавидели их, кричали, надеясь, что непрошеные гости уйдут, плакали и снова пытались собраться вместе, чтобы забыться, но ничто уже не могло стать, как прежде.

Перемены. Перемены после чувства отчуждения, неполноценности, паники, саморазрушения, смирения и самообмана. Перемены, которые приносят надежду, веру. Новую веру нового пастыря, которого избрали вместо прежнего. Веру в светлое будущее, их будущее. Веру в путь, в дорогу, которая поведет их далеко вперед. Веру в то, что скоро старая ферма рухнет и на ее месте будет построено нечто новое и прекрасное. Настолько прекрасное, что они все снова почувствуют себя живыми. И это помогает. Помогает на какое-то время. До тех пор, пока цель не становится достигнутой, теряя свое значение и смысл.

Тогда снова появляется страх, одиночество, злость… и, под итог, новая секта, которая верит и ищет свои пути, свои варианты бытия, свои лестницы в небо, свои песочные замки, которые неизбежно слизнет прибой…