— Но зачем вы полезли в шкаф, тетя Джейн? — недоуменно спросила Банч. — Неужели сержант Флетчер один не мог справиться?

— Так было надежнее, дорогая. И потом, я собиралась в случае чего заговорить голосом Доры Баннер. Это было единственное, что могло сломить Шарлотту Блэклок.

— Так оно и получилось.

— Да, ее это подкосило.

Все притихли, вспоминая пережитое. Наконец Джулия сказала нарочито беззаботным тоном, стараясь разрядить обстановку:

— Мици прямо преобразилась. Вчера она сообщила мне, что устраивается в какой-то дом под Саутгемптоном. — Джулия начала мастерски пародировать кухаркин акцент: — «Я идти туда, и если мне говорят, вы должны регистрировать себя полиция, вы иностранец, я им ответ: „Да, я буду регистрировать себя полиция! Полиция… они меня хорошо знать! Я помогать полиция! Если не я, полиция никогда не арестовать один очень, очень опасный преступник. Я рисковать свою жизнь, потому что я смелый, смелый, как лев… я не боюсь pисковать“. — „Мици, — говорить они, — ты героиня, ты прекрасная, Мици!“ — „Ах, ничего особенный“, — говорить я». — Джулия замолчала. — Ну дальше в том же духе.

— Сдается мне, — задумчиво произнес Краддок, — что скоро Мици поможет полиции не в одном, а в целой сотне дел!

— Она и ко мне подобрела, — подала голос Филиппа. — Даже в качестве свадебного подарка презентовала рецепт «Сладкой смерти». Правда, потребовала, чтобы я ни в коем случае не открывала секрета Джулии, потому что Джулия испортила ее сковороду для омлетов.

— У миссис Лукас, — сказал Эдмунд, — Филиппа больше работать не будет. Белль Гедлер умерла, и Филиппа с Джулией унаследовали гедлеровские миллионы. Миссис Лукас подарила нам серебряные щипцы для спаржи. А я потешу себя тем, что не приглашу ее на свадьбу!

— Они жили долго и счастливо, — процитировал Патрик, — Эдмунд с Филиппой… Ну а что насчет Патрика с Джулией? — нерешительно повернулся он к Джулии.

— Нет, со мной этот номер не пройдет, — заявила она. — Намеки инспектора Краддока — скорее камешки в твой огород, а не в огород Эдмунда. Это ты юноша, мечтающий о богатой невесте. Так что не надейся.

— О, черная неблагодарность! — воскликнул Патрик. — И это после всего, что я для нее сделал!

— Да уж, из-за твоего разгильдяйства я чуть не увидела небо в клеточку, — хмыкнула Джулия. — Никогда не забуду тот вечер, когда пришло письмо от твоей драгоценной сестрицы. Я уж подумала, пиши пропало. Казалось, все, выхода нет. Ну а теперь, — промурлыкала она, — я, наверно, подамся в артистки.

— Как? И ты туда же? — простонал Патрик.

— Да. Поеду в Перт. Посмотрю, может, удастся залучить местечко твоей Джулии. А когда освоюсь, займусь продюсерским бизнесом… буду ставить пьесы Эдмунда.

— А я думала, вы пишете романы, — сказал, обращаясь к Эдмунду, Джулиан Хармон.

— Я тоже так думал, — ответил Эдмунд. — И даже писал. Вполне приличный, кстати говоря, роман. На первых страницах там долго рассказывалось, как небритый мужчина вылезает из постели, как серо на улице и чем пахнет в комнате; потом появлялись отвратительная старуха с отечной мордой и злобная потаскуха, которые вели бесконечные разговоры о мироздании и размышляли о смысле жизни. И вдруг я тоже начал размышлять… Мне пришла в голову забавная мысль… я ее записал… А потом из этого вышла хорошенькая коротенькая сценка… Получилось простенько, но мило… И не успел я сообразить, что к чему, как закончил уморительный фарс в трех действиях.

— А как называется твоя пьеса? — спросил Патрик. — «Что увидел привратник?»

— Можно, конечно, назвать и так… Но я назвал по-другому: «И слоны забывают…» Скажу больше: пьесу уже приняли к постановке.

— «И слоны забывают…» — прошептала Банч. — Интересно, а на самом деле они умеют забывать?

Преподобный Джулиан Хармон вскочил и виновато пробормотал:

— О господи! Я заслушался… Моя проповедь…

— А все из-за этих проклятых детективов, — сказала Банч. — Только на сей раз детектив не выдуманный, а вполне реальный.

— Произнесите проповедь на тему «Не убий», — шутливо предложил Патрик.

— Нет, — серьезно ответил Джулиан Хармон. — Не хочу…

Банч перебила его, крепко обняла и сказала:

— Я знаю только одно: ты думаешь, что библейский Агасфер — это Артаксеркс Второй, но вообще-то (только это между нами!) он был Артаксерксом Третьим…

И Джулиан Хармон в энный раз не понял, что смешного находит его жена в этой истории.

— Тиглатпаласар жаждет тебе помочь, — сказала Банч. — Он теперь загордился, считает себя неоценимым помощником. Еще бы! Ведь это он подсказал нам, как и почему погас свет!

— Надо выписать газеты, — сказал Эдмунд Филиппе, когда они вернулись в Чиппинг-Клеорн из свадебного путешествия. — Пошли к Тотмэну.

Мистер Тотмэн, грузный мужчина, страдающий одышкой, при виде их расплылся в улыбке:

— Счастлив снова увидеть вас в наших краях! Мое почтение, мадам.

— Мы хотим оформить подписку, — сказал Эдмунд.

— Извольте, сэр. Как поживает ваша матушка? Надеюсь, здорова? Как ей на новом месте в Борнмуте?

— Она в восторге, — сказал Эдмунд, не имевший ни малейшего понятия, так ли это, но, подобно большинству сыновей, предпочитавший думать, что с их любимыми, хотя и надоедливыми предками все в порядке.

— Да, сэр, Борнмут — премилое местечко. Мы ездили туда в отпуск в прошлом году. Миссис Тотмэн очень понравилось.

— Я рад. Так вот, насчет газет: мы бы хотели…

— А еще я слыхал, вашу пьесу поставили в Лондоне. Говорят, презабавная.

— Да, она имеет успех.

— Вы, говорят, назвали ее «И слоны забывают…». Простите, сэр, но мне всегда казалось, что нет… то есть я хотел сказать, что они не забывают.

— Да-да, вы правы. Я теперь сожалею, что дал ей такое название. Мне многие делают то же самое замечание.

— Но ведь они — я имею в виду слонов — действительно забывают, не так ли?

— Разумеется! Это реальный факт. Как и то, что уховертки — образцовые матери.

— Неужели, сэр? Это ж надо, а я не знал!

— Так вот, насчет газет…

— Наверное, «Taймc»? — Мистер Тотмэн замер, держа наготове карандаш.

— Нет, лучше «Дейли уоркер», — твердо заявил Эдмунд.

— И «Дейли телеграф», — вставила Филиппа.

— И «Нью стейтсмен», — добавил Эдмунд.

— И «Радио таймс», — сказала Филиппа.

— И «Зритель», — подхватил Эдмунд.

— И «Вопросы садоводства», — спохватилась Филиппа.

Они замолчали, переводя дыхание.

— Превосходно, сэр, — закивал мистер Тотмэн. — Ну и, разумеется, выпишем «Газету»?