Богословы с самого начала взирали на систему Коперника с особой неприязнью, как римско-католические, так и протестантские. Мы уже видели в предыдущей главе, в каких резких словах Лютер и Меланхтон высказывались о ней, а из письма Кеплеру Хафенреффера, профессора богословия Тюбингенского университета, от 1598 года следует, что теория движения Земли пользовалась дурной славой среди тамошних теологов. Но пока еще теория нигде не была запрещена, вероятно, потому, что предисловие Озиандера к книге Коперника (якобы написанное самим автором) разоружало противников, выставляя теорию в качестве простого способа вычислений. На участь Джордано Бруно едва ли могло повлиять то, что он отстаивал теорию движения Земли, поскольку выдвинутых им самых невероятных идей хватило бы на несколько десятков инквизиторских костров. Однако изобретение телескопа и выявленное с его помощью сходство между Землей и планетами высветили вопрос совершенно с иной точки зрения. Из математической гипотезы, которая не затрагивала человечество в целом, он превратился в вопрос о фактическом положении места обитания человека в сотворенном мире, о том, является ли оно (как до сих пор считалось) важнейшей или сравнительно незначительной частью Творения. В течение тысячелетий богословы шаг за шагом отступали с позиций Отцов Церкви; вавилонская система мира, предпочитаемая ими, уступила место системе Птолемея; им пришлось стерпеть антиподов и прочие мерзости; но теперь, когда нечестивые руки попытались спихнуть Землю с ее внушительного пьедестала в центре мира и заставить ее крутиться среди звезд, хотя звездами движут ангелы, а в центре Земли восседает дьявол, богословы перешли в отчаянную и яростную оборону. Всего за несколько лет после изобретения телескопа они приняли меры; 24 февраля 1616 года советники инквизиции в Риме объявили учение о движении Земли еретическим, а 5 марта святая конгрегация торжественно постановила прекратить печать книги Коперника и комментария к Иову Диего Суньиги «до тех пор, пока они не будут исправлены» (donee corrigantur) и вообще прокляли и запретили недавно опубликованную книгу священника-кармелита Фоскарини, в которой он попытался показать, что движение Земли соответствует Писанию. Вслед за этим в 1620 году последовало издание Monitum Sacrae Congregationis ad Nicolai Copernici lectorem, «Предостережения святой конгрегации читателю Николая Коперника», где даны инструкции об изменениях, которые следует внести в книгу «О вращении», прежде чем ее снова можно будет печатать. Изменений не очень много, и они относятся только к тем фрагментам, в которых положительно утверждается движение Земли, но при этом должна быть опущена вся восьмая глава первой книги, а также неуважительная ссылка на Лактанция. Однако не нашлось ни одного издателя, который бы выпустил труд Коперника в таком изуродованном виде. Так как указ 1620 года запретил «все прочие книги, учащие тому же», «Диалог» Галилея, естественно, тоже попал в индекс запрещенных книг в 1633 году. В индексе 1758 года наконец исчезла оговорка, запрещающая «все прочие книги», но труд Коперника, «Краткое изложение» Кеплера, «Диалог» Галилея и некоторые другие книги не выпускались вплоть до 1822 года, так что редакция индекса 1835 года оказалась первой, в которой они не упоминаются. К тому времени уже геология стала предметом ненависти богословов, а после 1859 года теория эволюции органического мира заняла то место в теологических умах, которое когда-то занимала система Коперника.

В протестантских странах не было сделано ни одной серьезной попытки подавить учение о движении Земли, может быть, потому, что это выглядело бы сомнительно, если бы они имитировали действия ненавистной инквизиции; но там, куда достигала власть Римской курии, философам приходилось покориться, хотя некоторые из них делали это очень неохотно. К их числу принадлежит Пьер Гассенди (1592—1655), который в своих многочисленных сочинениях часто хвалит систему Коперника и говорит, что предпочел бы ее, если бы ее не объявили противоречащей Писанию, по какой причине он вынужден согласиться с геогелиоцентрической системой Браге. Он провел эксперимент с камнем, брошенным с вершины мачты движущегося корабля, и пришел к вполне справедливому выводу, что результат равно не доказывает и не опровергает движения Земли[361]. И все же он впал в немилость у своего соотечественника Морина, яростного и непримиримого анти-коперниканца, который посвятил одно из своих полемических сочинений (Alae telluris fractae, «Сломанные крылья Земли», Париж, 1643) опровержению Гассенди. О другом известном астрономе того же времени – иезуите Джованни Баттисте Риччоли (1598—1671) – труднее сказать, каково было его личное мнение на самом деле. В своем великом трактате по астрономии Almagestum Novum, «Новый Альмагест», изданном в двух больших томах ин-фолио (Болонья, 1651), бесценном труде для историка астрономии, он приводит двадцать аргументов (которые опровергает) в пользу движения Земли и семьдесят семь против него, причем многие возражения совершенно пустячные или ссылаются на факты, не имеющие никакого отношения к рассматриваемому вопросу. Он очень благосклонно говорит о Копернике и простоте его системы, но доводы из Писания и Отцов Церкви, а также действия курии, очевидно, имеют для него наибольшую значимость. Тем не менее он приводит свой собственный аргумент, который считает очень убедительным. Если тело упадет с вершины башни ниже экватора Земли (стоящей на месте), оно за четыре секунды пройдет через промежутки пространства, пропорциональные цифрам 1, 3, 5, 7; но если Земля вращается, то, по его мнению, четыре промежутка будут примерно равными и тело ударится о землю не с большей силой, чем после падения в течение одной секунды; следовательно, Земля не вращается. Ошибочность этого аргумента показал известный математик Стефано дельи Анджели, после чего завязался ожесточенный спор между ним, Борелли и Риччоли и сторонниками последнего Манфреди и Дзерилли. Риччоли принимал систему Браге с небольшой модификацией; он принимал движение Меркурия, Венеры и Марса вокруг Солнца, но допускал, что Юпитер и Сатурн движутся вокруг Земли, так как они имеют собственные спутники, причем спутники Сатурна – это его laterones, придатки, то есть его плохо видимое кольцо, еще не признанное таковым. Остальные три планеты являются спутниками Солнца. Он считал первый закон Кеплера недоказанным, потому что совпадение теории с наблюдениями не является доказательством![362]

Конечно, у системы Коперника были и другие противники, которые отвергали ее не из страха перед церковью. Выдающимся среди них можно назвать только Лонгомонтана (1562—1647), главного ученика Тихо Браге. Лонгомонтан написал трактат с весьма уместным названием Astronomia danica, «Датская астрономия», поскольку она была главным образом основана на работе Браге, систему которого он принимал, хотя и признавал вращение Земли. Он отвергал эллиптические орбиты Кеплера, и его точка зрения полностью соответствовала взглядам XVI века.