Царь по рангу выше короля и императора, он ближе к Небу, чем даже сам папа римский. Эту разницу отлично понимали все, ибо на ней строилась монархическая иерархия власти в Европе.

Ошеломляющие сведения, пришедшие из Москвы, стали первой новостью на Западе. В Москву отправились послы и посланники едва ли не всех дворов Европы, в том числе Рима. (11)

Конечно, не только любопытство вело их в дорогу. Австрийский посол отметил рыжую бороду, обритую голову и царственную осанку Грозного. Настоящий царь! Внешне очень похожий на европейских королей, своих родственников, тех, которые утратили право на царский титул, на английского Генриха II, на германского Фридриха Барбароссу и других рыжебородых монархов.

Появление Русского царства озадачило всех, и особенно Римскую церковь, которая сразу же увидела опасность для своей власти над столицами Европы. Ведь Рим, с его всесильным папой, наместником Христа, короновал королей и к тому времени считался политической столицей Европы. Теперь он это право терял. (12)

Чтобы сохранить реноме, папа назвал Московскую Русь на свой, латинский, манер – Россией. Смена географической вывески означала сигнал к атаке. Готовились к ней тщательно: тридцать пять лет прошло с воцарения Ивана IV.

В Москву поехал легат папы, иезуит Антонио Поссевино, в беседах с Иваном Грозным посол открыл намерения папы сделать из парализованной Орды христианскую империю под именем Россия, а потом продлить ее границы на запад и восток. «Государь! Ты возьмешь не только Киев, древнюю собственность России, но и всю Империю Византийскую», – обещал хитрый иезуит.

Как видим, Рим желал подчинить русского царя силой религии, он уже так поступал с другими царями Западной Европы. Назвав их королями, то есть своими слугами, папа одновременно лишал их царского титула и духовной свободы. Прием, проверенный за века. (13)

Но московский царь отверг предложение принять христианство и тем признать над собой власть папы римского… Московская Русь не была тогда еще христианскою (это видно даже из бесед русского царя с легатом Антонио Поссевино или из переписки с польским королем Сигизмундом Августом II). Да, она почитала Христа как сына Бога Небесного, но не Бога.

Так что, не будет ошибкой утверждение, только с 1547 года, обретя царя, Москва повела собственную политику. Не раньше! Ее поддержала ордынская знать, светская и церковная, которая смотрела с тех пор на Ивана Грозного во все глаза. Еще бы – царь! Законный.

Но, как известно, у любой, даже радужной, надежды изначально есть хотя бы один изъян. Так и здесь. Над Москвой висела тяжелая туча, готовая обернуться грозой: русскому царю мешал конкурент – касимовский царь, соперник на ордынское наследство. Он ограничивал Ивана Грозного. Причем соперник тот был с еще бо́льшими правами на титул… Чтобы понять глубину зреющего конфликта, важно почувствовать место Касимовского ханства в Золотой Орде. И я поехал в Касимов смотреть на исторический город, он, как мне казалось, будто нищий с благородной внешностью, тяготится своим прошлым.

О предках здесь не вспоминают!

Когда-то те земли звали Маджара, или по-русски Мишара, Мещера. Очень глубокий смысл несло в себе это имя… Касимовское ханство лежало на левом берегу Оки – не в степи, а в лесном краю. Здесь нашли уют десятки монастырей и общин. То была земля обетованная, место уединения, сюда пришли люди, когда Орду сотрясли религиозные распри, развязанные Батыем, пришли из степи, как в укрытие, под своды леса, спасать веру в Бога Небесного.

На мещерской земле вдали от глаз людских незаметно, будто сами собой, поднялись городки и деревни. Три крепости имелось там и около пятидесяти тысяч человек населения. Мелкое ханство – юрт, где жили люди, преданные «старой вере». В праведности была их сила и одновременно слабость. Верность – основа справедливости, считали они.

История знает подобное. Например, когда в средневековую Индию проник ислам, тюрки, противники перемен, ушли на Тибет, создали там заоблачное государство Гуге, где веками хранили старую веру. К слову, ту же «старую веру» что и жители Мещеры. В точности! Те же обряды, молитвы, тот же язык богослужения.

Мещера с ее лесами и болотами, с ее чистыми праведниками, в отличие от Московии, была не военной, не политической, не торговой. Это была духовная обитель. Узы братства связывали ее с Алтаем, с заоблачным государством Гуге, с Кавказской Албанией. То была часть единого духовного института Востока.

Особенно дорожила Мещера отношениями с Кавказской Албанией, с ее Апостольской Автокефальной церковью – Церковью Единобожия, которая в Средневековье была оплотом «старой веры» в Бога Небесного. Сюда, на Кавказ, издавна ходили паломники из Великой Степи. И мещерские староверы не забывали те старые тропы.

К сожалению, со временем тот духовный институт разрушили и сравняли с землей. Российские власти сознательно подвергли его забвению.

Какая она была, эта «старая вера»? Чем особенная? Уже и не скажет никто. Многое забылось, перемешалось или просто исчезло. Она собирала людей, родственных по духу, единоверцев, но уж никак не была Церковью в нынешнем понимании, хотя внешне многое у них и похоже. Различия внутри. Церковь – это организация, ведающая религиозной жизнью людей, или, иначе говоря, «Духовный приказ» государства. Церковь – это бюджет, заложенный опять же светской властью; это штат сотрудников, говорящих от имени бога. Наконец, Церковь – это огромное имущество, земли, материальные ценности, из которых извлекают доход, на который и существует Церковь.

Староверы – иные, их духовный институт жил без поддержки государства, над ним не висел «приказ», меч светской власти. Всем руководила община – камаджэт (камаэт). (14) Прихожане сами складывали бюджет, сами обращались к Всевышнему. Они верили в Бога без посредников. Жили вольно, по Божьему правилу. Молиться разрешали под открытым небом, даже в седле, лишь бы человеком двигали чистые помыслы…

Волю и дух ценили дороже денег и золота.

Весь мир был им храмом, где куполом сияло Вечное Синее Небо – Тенгри. Отсюда современное название «старой веры», этой забытой религии человечества – тенгрианство. «Ходай, Алла», – говорили они.

«Пастырем» там называли Слово и адаты (законы), по которым жила община. За исполнением адатов следил староста. Этого было достаточно для поддержания порядка в обществе мирян. В среде же людей «всецело духовных» высшим органом считали Большой Собор (Улуг Кувраг), где решали текущие задачи веры, там «шлифовали» Слово, выбирали патриарха, устанавливали другие ранги духовности. С патриархом считались, но был он, скорее, не главным, а первым среди равных: «верховным мудрецом» называли наставника.

Главную роль играли монастыри, опять же независимые от власти царя и патриарха, они слагали свой, особый институт духа и знаний. Покровительствовать монастырям, создавать новые, оказывать им поддержку и помощь было священной обязанностью царей и аристократии. (15) В одних монастырях познавали мир, науки, теологию, писали книги и иконы, в других – вели просветительство, несли сведения о Боге Небесном простому люду…