Это был Гастон, граф де Фуа и хозяин множества других владений. Он был красив, знаменит, статен, а его золотистой шевелюре позавидовало бы само солнце. А поскольку, в силу своего самомнения, сравнение это он воспринимал со всей серьезностью, псевдоним он себе взял под стать: Гастон Феб[96].

Будучи еще большим гордецом, чем даже Людовик XIV (которому, слава богу, никогда не приходила в голову нелепая идея подписывать документы словами «Людовик-Солнце»), Гастон III де Фуа, де Беарн и прочая, и прочая, действительно превозносил себя до небес, что, впрочем, было вполне оправданно, поскольку его современники души в нем не чаяли. Его обожал и стар и млад, и мужчины и женщины. Особенно женщины! С ними у него проблем не было никогда. Доподлинно известно, что помимо родных детей у Гастона было еще, по меньшей мере, двое незаконнорожденных.

Начало его жизни, однако, было не столь безоблачным. «В молодости, – пишет хроникер Мишель де Берни, – он был рыхлым и много болел, но понемногу, благодаря увещеваниям своей матери, мадам Алиеноры (де Комменж), он начал работать над собой, стал мужественнее и благороднее». По сути, он был эдаким юным бунтарем, в отрочестве своем отдавшимся на волю всех демонов роскоши и дерзновенности. При этом он получил исключительное для своего времени образование. Он одинаково хорошо говорил по-лангедокски, по-французски и на латыни. Он был поэтом, писал песни и оставил после себя два больших произведения: «Книгу речей» и «Книгу об охоте», в которых, как ни странно, описывал себя достаточно иронично. На страницах этих произведений свое превращение в просветленного и мудрого (порой!) принца он объяснил не чем иным, как… божественным вмешательством.

4 августа 1349 года, в двадцатилетнем возрасте, он женился на Аньес Наваррской, четырнадцатилетней дочери Филиппа д’Эврё, короля Наварры, и Жанны Французской. Вместе они пробыли всего три месяца, три счастливых медовых месяца, проведенных в замке Конфланс. Но в то время во Франции еще свирепствовала черная чума (от которой, к слову, умерла мать девушки), и Гастон отвез Аньес в замок Монкад, что в Беарне, в ожидании, когда же ему, наконец, достанется свадебное приданое.

На горе бедной девушки, это приданое так и не было выплачено. Ее родители умерли вскоре после свадьбы. Наварра нашла себе нового правителя в лице ее брата Карла, ставшего королем Карлом II, коему история приплела недвусмысленный эпитет Карл Злой. Естественно, этот пренеприятный субъект, с чьей злобой могла сравниться разве что его же собственная жадность, наотрез отказался выплачивать деньги шурину. В итоге златокудрый Гастон отправил Аньес обратно в Наварру, где она была принята со всеми почестями, несмотря даже на то, что успела родить супругу сына (тоже названного Гастоном).

Сына этого Феб никогда не любил, отдавая предпочтение своим незаконнорожденным отпрыском, в частности Ивену де Лескару, который был его любимчиком и даже стал, с легкой руки отца, начальником его охраны. Уязвленный юный Гастон – способен ли он был действительно отравить собственного родителя или же просто пытался опоить его приворотным зельем, чтобы тот вернулся к его матери? Как бы то ни было, Гастон-старший заподозрил сына в заговоре против себя и бросил беднягу в тюрьму, где тот и скончался.

Но вернемся к замку По. Большая часть замка была построена именно Гастоном Фебом, хотя сам тогдашний владелец предпочитал жить в другом замке – в Ортезе. Строительство По носило скорее показной характер и должно было лишний раз подчеркнуть славу и значимость статуса хозяина замка. Работы начались в 1370 году, под управлением великого архитектора Сикара де Лорда, которого Феб еще не раз приглашал для возведения своих роскошных особняков. Результатом Гастон остался более чем доволен.

«Это самый красивый замок, который когда-либо сотворил человек», – писал некий путешественник. Феб посещал его лишь по особым случаям, по обыкновению, привозя с собой конюхов, охотничьих собак да и весь двор в его великолепном многообразии, который по праву считался одним из богатейших в Европе.

Преступление в отношении собственного сына стало для Гастона началом полосы неудач. Король Карл VI запретил ему оставлять наследство Ивену де Лескару. Замок По пришлось отдать представительнице боковой ветви рода, Изабэлле де Фуа-Кастельбон, которая, в свою очередь, передала бразды правления замком своему супругу, Аршамбо де Грэйи.

В дальнейшем всех сыновей в роду Фуа-Грэйи называли двойным именем Гастон-Феб. Из них по-настоящему известен лишь Гастон IV, который, женившись на Элеоноре Наваррской, стал принцем Наварры. Впоследствии его внук, Франсуа-Феб, стал королем Наварры, что сделало замок По королевской резиденцией.

Затем правители Наварры всячески содействовали процветанию замка. Даже Маргарита Ангулемская, сестра Франциска I, которая предпочитала просторному По маленький, но уютный Нерак, старалась преумножить достоинства и роскошь королевского замка. Однако истинный час славы пробил для По лишь 1 декабря 1553 года.

Генрих д’Альбре, муж Маргариты, был человеком другого времени. Будучи вообще весьма жестким по своей натуре, он решил, что его дочь, Жанна д’Альбре, наваррская наследница и жена Антуана де Бурбона, будет рожать исключительно в замке По. Из Компьеня, где она тогда находилась, Жанну спешно перевезли в замок. Когда у роженицы начались схватки, суровый отец приказал ей… петь, чтобы младенец, появившись на свет, «был доволен и не плакал». Разумеется, король Наварры был просто уверен, что у него будет именно внук.

Покорная дочь (стойкость Жанна унаследовала от своего отца) принялась не только петь, но даже сочинять музыку, которая впоследствии стала гимном для Нотр-Дам-дю-Бу-дю-Пон – церкви, расположенной неподалеку от замка. И какова же была радость короля, когда «чудо» свершилось: из материнского чрева с громким, здоровым криком появился мальчик.

Будучи вне себя от счастья, дед подхватил малыша на руки, по традиции потер ему губки зубчиком чеснока и дал выпить капельку жюрансонского вина, приговаривая: «Ты станешь настоящим беарнцем». Лишь после этого он согласился положить новорожденного в колыбель из черепашьего панциря, где им уже занялись сиделки.

Также сумасбродный старик требовал, чтобы его внук воспитывался в поистине крестьянских условиях: с босыми ногами и с непокрытой головой. Маленькому Генриху было всего два года, когда его суровый предок умер, однако Жанна д’Альбре посчитала подобное спартанское воспитание вполне приемлемым и не стала ничего менять. Ну а результат нам известен: Генрих IV был самым здоровым и закаленным из всех французских королей. Он обладал теми качествами, которые необходимы не только завоевателю (что уже само по себе было неплохо), но и хорошему правителю (что было просто замечательно).

Когда в 1572 году в замке сыграли свадьбу Генриха с восхитительной Марго, По наконец-то познал