— Так Эглисс как раз нас и преследует. Вернее, он — один из преследователей, — сказал Оризиан. — Даже если он сам не убил Иньюрена, то уж руку-то к этому делу приложил.

Ивен уклончиво проворчала:

— Иньюрен ничего не говорил насчет заботы о своих заблудившихся и заблудших. Он хотел, чтобы я кое-что напомнила Хайфесту, вот и все. Заставила их позаботиться об Эглиссе.

— Я думала, Хайфест был крепостью, — опять встряла Эньяра.

Ивен ответила:

— Был. И говорят, ни разу не был взят, что мне кажется вполне достоверным. Сначала киринины осадили его во время Войны Порочных, потом ваш собственный род в Бурные Годы, и снова в войнах Темного Пути. Хайфест прошел через это все довольно благополучно. Хотя как сказать: то, что оставили воины, больше видимость того, что было. Самый первый Тан Килкри предоставил крепость нескольким на'киримам, искавшим место, где бы спрятаться, и они там до сих пор прячутся, или по крайней мере их преемники. Это не большой секрет, но скорее всего большего не нужно и знать.

Она тяжело вздохнула.

— Там хорошие люди, но есть много вопросов, над которыми они не любят задумываться. Они заплесневели так же, как книги, которые они охраняют, и в половине того, что они болтают, не больше чувства, чем в карканье их ворон. Чтобы запереть себя среди такого количества слов и учености, требуется определенный характер. Ни Иньюрен, ни даже я в полной мере таким характером не обладаем. Стыдно, до некоторой степени. Для тех, кто может там обосноваться, это очень… большое облегчение.

— И Иньюрен думал, что именно они могут справиться с Эглиссом? — спросил Оризиан.

— Иньюрен всегда предполагал и искал в людях самое лучшее. Подозреваю, он думал, что в Хайфесте могли бы помочь разобраться с любой путаницей и теми бедами, что творит Эглисс, только потому, что он такой же на'кирим, как они. Очевидно, он считал, что этот Эглисс — замечательный молодой человек, или мог бы им быть, и одарен исключительными талантами.

На это Эньяра что-то проворчала, но довольно тихо, чтобы не привлечь внимания Ивен.

А Ивен продолжала:

— Если Иньюрен прав, то действительно только кто-то вроде на'киримов, которые живут в Хайфесте, способны противостоять Эглиссу. — Глаза у нее потускнели, голос поплыл, словно какие-то другие мысли отвлекли ее. — Или Диркирнон… он сказал, что мальчишка, возможно, жил там. Нет?

Она опустила голову.

— В Диркиноне? — переспросил Оризиан.

Ивен подняла взгляд и будто удивилась, что она не одна.

— В Диркирноне, — поправила она. — Да. Еще одно убежище моего рода. Хотя, это совсем не то, что Хайфест. Есть на'киримы и на'киримы. На'киримы Диркирнона, когда на них находит, могут быть менее дружелюбны, чем медведь с занозой в лапе.

На некоторое время воцарилась тишина. Лицо Эньяры выдавало нетерпение.

— Даже если вы только укажете нам направление… — начала она, но тут ее прервал хриплый кашель Ивен.

— Извините. Иногда сырость и холод очень давят на мою грудь. Особенно когда я думаю, — объяснила Ивен, прочистив горло.

Все опять напряженно замолчали. Оризиан с Эньярой тревожно переглянулись.

— У него еще была та ворона? Что с ней случилось? — спросила Ивен.

Ответил Оризиан:

— Идрин. Он отослал его. Я думаю, велел ему отправляться домой.

Ивен кивнула, как будто Оризиан подтвердил то, что она уже знала:

— Значит, они, там, в Хайфесте, уже знают, что он умер.

Она надолго погрузилась в размышления. Ни Оризиан, ни Эньяра не решались потревожить ее. Глаза Оризиана блуждали по стенам. Он рассматривал фигурки людей и животных, нарисованные широкими, простыми одиночными линиями и штрихами. Это была грубая работа, но подходящая для этого, освещенного огнем костра, места. Рисунки могли дойти из древнего, еще не развитого мира.

— Ты что-нибудь знаешь о Небесных Странниках? — спросила его Ивен.

— Никогда о них не слышал.

— Вот! Нет лучшего примера глупости твоей расы. Ты знаешь по крайней мере, что одна из первых рас совершила преступление против Богов, украв огонь с крыши мира? Ну а б самые ранние годы Королевства нашлись такие, которые решили, что Богов можно убедить вернуться, если в качестве епитимьи повторить тот поход. Это и были Небесные Странники. Множество их прошло здесь на пути в Тан Дирин. Это была не самая успешная вера, и неудивительно, что чаще всего ее сторонников преследовали разные несчастные случаи, вплоть до смертельных.

— И они сделали эти рисунки на пути туда? — спросил Оризиан.

— Думаю, да. Я не вижу в них особого смысла, но смысл всегда был не самым заметным качеством Небесных Странников.

— Вы не должны так грубо говорить о смерти, — проворчала Эньяра. — Я уверена, они делали то, что считали правильным.

К удивлению Оризиана, Ивен заколебалась.

— Возможно, — сказала она. — Я вижу, Иньюрен над вами потрудился. Он часто ругал меня за слишком нетерпимое отношение к неудачам хуанинов… и кирининов. Говорил мне, что я должна подождать, пока сама не избавлюсь от всех недостатков, прежде чем к кому-то придираться. — Она сдержанно улыбнулась, как будто вспомнила что-то приятное.

И тут в пещеру ввалился Рот. Он принес с собой снег и холод из внешнего мира, о существовании которого Оризиан почти забыл. Щитник был мрачен.

Он сказал:

— Пойдемте, кажется, я кого-то видел. Молодые глаза лучше моих.

Эньяра и Оризиан вышли следом за ним. Ивен не тронулась со своего места у огня, молча помешивая золу, чтобы опять разгорелся огонь. С каждым шагом по короткому проходу свист ветра становился все громче. Когда они забрались на вершину скалы, то обнаружили, что небо потемнело от низких и бесформенных серых облаков, а ветер носит по воздуху заряды снега. На юге и западе гряду окутывал густой туман.

— Где ты их видел? — спросил он Рота.

Щитник указал в том направлении, откуда они пришли, в сторону Прыжка Сарна.

— Вон там, почти на горизонте. Я думал, что вижу, как кто-то переваливает через гряду, как раз там, где мы ее проходили.

Оризиан и Эньяра стали пристально вглядываться туда, прямо навстречу острому дыханию Кар Крайгара. Напрасные усилия: облака закрыли ландшафт.

— Бесполезно, — сказал Рот.

Оризиан в знак согласия тряхнул головой.

Когда они вернулись на свой утес, он взглянул на Рота.

— А Эсс'ир и Варрина ты видел? — спросил он.

Рот только помотал головой.

* * *

Ожидание было трудным делом для Оризиана. Так или иначе, он, возможно, обязан жизнью Эсс'ир и ее брату. Но он не только из благодарности страстно желал, чтобы Эсс'ир вернулась в целости и сохранности: имея горький опыт утрат, он знал, что сейчас ее потеря стоила бы ему тех драгоценных сил, что еще у него оставались. Эньяра и Рот, глядя на тлеющие уголья костра, погрузились в молчание, думая каждый о своем. Ивен явно засыпала там, где сидела.