– Что вы имеете в виду, говоря… он начинает опробовать двигатель? – спросила Вик. – Он опробует «Триумф»?

Хаттер издала длинный усталый выдох. Ее голова поникла, и плечи опустились. Наконец, на ее лице появилось что-то кроме профессионального спокойствия. Какой-то взгляд истощения или, возможно, даже поражения.

– Ладно, – выдохнула Табита. – Извините, Вик. Это моя вина. Я надеялась, что мы в силах…

– Могу я спросить вас о чем-то?

Хаттер молча посмотрела на нее.

– Молот. Вы показали мне несколько дюжин различных молотов. И вы были удивлены тем орудием, которое я выбрала, – тем, которым Мэнкс избивал меня. Почему?

Вик увидела в глазах Хаттер краткий промельк сомнения и неуверенности.

– Он называется костяным молотом, – ответила агент ФБР. – Его используют при вскрытии трупов.

– И его украли из морга в Колорадо, где держали тело Чарли Мэнкса?

Хаттер не ответила, но кончик ее языка высунулся изо рта и облизал верхнюю губу – очень закрытый нервный жест, который Вик когда-либо видела. Он сам по себе был ответом.

– Все, что я говорила вам, является правдой, – сказала Макквин. – Если я что-нибудь упустила, то лишь от незнания того, как вы примете эти части истории. Скорее всего, вы запишете их в иллюзорные показания, и вас никто не будет винить.

– Нам пора идти, Вик. Я должна надеть на вас наручники. Если хотите, мы опустим свитер на ваши колени, и вы спрячете под ним свои руки. Никто не увидит, что вы ограничены в движении. Вас посадят в мою машину. Когда мы поедем, никто не придаст этому большого значения.

– А как насчет Луи?

– Боюсь, я не позволю вам поговорить. Не сейчас. Он поедет в машине за нами.

– Можете дать ему поспать? Он нездоров. Парень был двадцать четыре часа на ногах.

– Извините. Забота о его самочувствии не входит в мои обязанности. Мне положено тревожиться о здоровье вашего сына. Встаньте, пожалуйста.

Хаттер приподняла полу своего твидового жакета, и Вик увидела, что она носила на поясе наручники.

Дверь справа от шкафа распахнулась, и из ванной вышел Луи. Он едва передвигался на ногах. Его глаза были красными от усталости.

– Я проснулся. Что тут происходит, Вик? В чем дело?

– Офицер! – крикнула Хаттер.

Вик сделала шаг вперед. Тело Луи занимало треть комнаты. Выйдя из ванной, он переместился в центр помещения и встал между Вик и агентом ФБР. Макквин, обойдя его, вошла в дверь ванной.

– Мне пора идти, – сказала она.

– Тогда иди, – произнес Луи, отсекая путь Табите.

– Офицер! – еще раз крикнула Хаттер.

Вик пробежала в ванную сына и вошла в свою комнату. Она закрыла дверь за собой. Замка не было, поэтому она схватила тумбу и, протащив ее по сосновым доскам, заблокировала выход из ванной. Вик повернула ручку на двери, ведущей в коридор. Еще два шага, и она оказалась у окна, которое выходило на задний двор. Макквин подняла жалюзи и открыла большую створку.

В коридоре кричали мужчины. Она услышала, как повысил голос Луи. Его слова были неразборчивыми.

– Парни, что за суета? – кажется, спрашивал он. – Давайте все уладим. Почему бы нам не договориться?

– Офицер! – в третий раз прокричала Хаттер.

Затем она добавила:

– Достать оружие!

Вик подняла створку, уперлась ногой в сетку и толкнула ее. Та вылетела из рамы и полетела во двор. Сев на подоконник и свесив ноги, Макквин спрыгнула в густую траву.

На ней были те же шорты, которые она носила вчера, и майка с Брюсом Спрингстином времен его альбома «Подъем» – тогда еще без куртки и шлема. Она даже не знала, есть ли в байке ключи или они лежали среди других вещей Луи на кровати. Кто-то сломал дверь, ведущую в спальню.

– Спокойно! – крикнул Луи. – Парень, я предупреждаю, серьезно!

Озеро выглядело плоским серебристым листом, отражавшим небо. Оно казалось расплавленным хромом. Воздух прогибался от влажности.

Задний двор был полностью в ее распоряжении. В сотне ярдов от берега двое загорелых мужчин, одетых в шорты и соломенные шляпы, рыбачили в алюминиевой лодке. Один из них поднял руку в приветственном жесте. Похоже, он нашел вид женщины, выходившей из дома через окно, идеально нормальным для этого вечера.

Вик побежала к боковой двери каретного сарая.

«Триумф» стоял на своих подпорках. Ключ был в замке зажигания.

Амбарные двери сарая оставались открытыми. Вик увидела подъездную дорожку, где собрались репортеры массмедиа. Они хотели записать заявление, с которого она убегала. В конце дорожки расположилось небольшое сборище видеокамер, с клином микрофонов в углу двора. Связки кабелей змеились в направлении припаркованных слева фургонов. Она прикинула, что нелегко будет повернуть налево и объехать все эти вагончики. Но дальше путь выглядел открытым, уходя далеко на север.

В амбарном сарае она не слышала сумятицы, творившейся в коттедже. В помещении царила пыльная и приглушенная тишина горячего летнего вечера. В это время дня люди дремали или сидели неподвижно на верандах. Собаки спали под настилами порогов. Еще было слишком жарко для мух.

Вик перекинула ногу через седло и повернула ключ в позицию ВКЛ. Фара пробудилась к жизни – неплохой знак для начала.

Байк все еще неисправен, – вспомнила она. Вряд ли он заведется. Вик была в этом почти уверена. Когда Табита Хаттер войдет в каретный сарай, Макквин будет прыгать вверх и вниз на ножном стартере, сгорбившись нелепо на седле. Агент ФБР и без того считала ее безумной, но теперь ее подозрения лишь подтвердятся.

Она поднялась и опустилась всем весом на стартер. «Триумф» ожил с густым ревом, бросая мусор через пол и заставляя дрожать стекла в окнах.

Вик включила первую передачу, отпустила сцепление, и «Триумф» выскользнул из каретного сарая.

Выезжая в день, она посмотрела направо – краткий взгляд на задний двор дома. Табита Хаттер стояла на полпути к каретному сараю, пылая негодованием. Прядь вьющихся волос сбегала по ее лицу. Она оставила свое оружие в кобуре. И даже не звонила по телефону. Просто замерла на аллее и смотрела, как Вик уезжала. Макквин кивнула ей, благодаря за понимание. Хаттер выполняла их соглашение до конца.

В следующий миг мотоцикл оставил ее позади.

Между краем двора и ощетинившимся островком видеокамер имелось два фута пространства. Вик нацелилась в него. Но когда она приблизилась к дороге, в брешь, нацелив на нее камеру, вышел дородный мужчина. Он держал свой аппарат на уровне пояса, глядя в боковой монитор. Этот маленький экран не показывал ему всей угрожающей картины – вниз с холма на него съезжала безумная женщина на четырех сотнях фунтов катящегося железа. Тем не менее парень смотрел на экран и никуда не собирался отходить.