Они сели на лавочку, где их подслушивали только голуби.

― Беги, ― снова сказал старый друг, и пояснил:

― Надо просто куда-то уехать. Неважно куда. Туда, где тебя будет лень искать, там не арестуют. В общем ― беги, пока нарком не переменится. Наркомы у нас, что ветер — как только они переменяются, всё движется иначе. Кто-то улетает, а кто-то возвращается.

Через неделю Карлсон понял, что имеется в виду. Из газет он узнал, что его друг-большевик вдруг очутился на Северном полюсе. Там его действительно было некому арестовывать. Карлсон оценил этот ход, но задумался о собственной судьбе.

И тут ему позвонили. Это был его бывший курсант, три раза сдававший ему навигацию, и сдавший только на четвертый раз ― другому преподавателю. За богатырский рост и тупость ему дана была кличка Малыш.

Он предложил отправиться в кругосветку и сразу забормотал, что уладит формальности ― вплоть до заграничной командировки.

Карлсон прикинул, как его будут брать на причале, прямо сундучком в руках, даже не дав ступить на палубу.

Да это, собственно, было все равно.

На Крестовском острове он обнаружил крохотную яхту, рядом с которой сидел его бывший курсант и блохастая собака.

Никого больше рядом не было.

Карлсон перенес сундучок в каюту, и жизнь его повернула на новый курс.

Месяц они готовили яхту к путешествию, а потом под фанфары и вспышки блицев вышли в море. Они торопились, да так, что Карлсон не сразу понял, что малолетние хулиганы перекрасили надпись «Пионер» на корме, так что получилось «Пидор».

― Бонифаций Христофорович, ― вдруг сказал старший помощник, когда они вышли из советских вод. ― Тут не надо торопиться.

Неизвестно отчего капитан повиновался старшему помощнику. Яхта лежала в дрейфе. Стоял штиль, Балтика была похожа на ровный стол, залитый ртутью.

Вдруг что-то мягкое толкнуло яхту снизу, будто подплыл под неё большой кит.

Лязгнула обшивка. Внизу что-то зашипело и забулькало, а собака спряталась в рундуке. Старший помощник бросился в трюм, а капитан медленно спустился за ним.

Теперь всё пространство там занимала рубка подводной лодки. Медленно открылся люк, и перед Бонифацием Христофоровичем оказался настоящий капитан первого ранга с нашивками во весь рукав.

― Капитан Воронцов. Разрешите подняться на борт?

― Приветствую вас! ― при этом Карлсон подумал, что ещё неизвестно, кто у кого на борту.

Под яхтой, будто гигантское веретено, лежало тело подводной лодки.

― Кажется, я представляю собой лишь надстройку на вашем корпусе, ― уныло констатировал Карлсон. ― Теперь вы капитан этого судна, а не я.

Воронцов похлопал его по плечу.

― Что вы, ― вы тоже капитан, мы тут с вами два капитана. Надводный и подводный. Так сказать, два-капитана-два. Мы обязаны привести подводную лодку «Пионер» во Владивосток скрытным образом, потому что императорский флот… Впрочем, про это вам знать не надо.

Так они и пошли мимо чужих берегов ― яхта на виду, и огромная лодка под водой.

Вблизи германского берега странная конструкция сбавила ход, и тут же из тумана появилась шлюпка со странным немцем. Одной рукой он сжимал румпель руля, а в другой держал маузер. Кажется, он только что отстреливался от кого-то на берегу.

― Очень приятно, ― представился он. ― Меня зовут камарад Фукс. Я специалист по запрещённым секретным картам.

Теперь их в экипаже было трое. Ну и блохастая собака, разумеется.

Карлсон уже ничему не удивлялся ― ни тому, как они выгружали какие-то ящики, ни тому, как в Египте они взяли на борт яйца, а в Индии сгрузили на берег две сотни крокодилов для нужд обувной промышленности. Карлсон подозревал, что это были не яйца и не крокодилы, но на ящиках было написано «крокодилы», и больше он не спрашивал.

В Абиссинии шла война, над берегом барражировали итальянские аэропланы.

Из глубины подводной лодки подняли несколько ящиков спагетти. Карлсон подумал, что ящики слишком тяжелы для макаронных изделий, но это не смутило весёлых негров, кинувших ящики в свои лодки, и тут же скрывшихся из глаз в море.

Капитан Воронцов иногда поднимался к нему на палубу с бутылкой коньяка. Речи подводного капитана становились все бессвязнее, он начинал речь о научных экспериментах, об особой термопаре, что даёт электричество аккумуляторам лодки, но тут же сбивался на происки врагов и неминуемую встречу с императорским флотом.

Карлсон слушал все это с сожалением. Ему давно казалось, что все подводники ― сумасшедшие.

Посреди Тихого океана внизу произошло какое-то движение, вновь лязгнула сталь, щелкнули створки днища и заработали трюмные помпы.

Карлсон спустился вниз и увидел, что «Пионер» покинул своё место.

На следующий день он увидел на горизонте огромный линкор, и на всякий случай заложил циркуляцию, чтобы не приближаться к нему. Но тут небо расколола молния, и горизонт, сверкнув, окрасился красным. Громыхнуло ещё раз, а потом яхту приподняла волна и мягко опустила обратно.

Там, вдалеке, всё закончилось.

Карлсон повернул в ту сторону, но не нашел ни единой шлюпки. Лишь несколько деревяшек плавало в воде, прыгал на волне странный хронометр в герметическом стеклянном пузыре и неведомо куда плыла фуражка капитана Воронцова.

Старший помощник подобрал хронометр, а специалист по секретным картам Фукс выудил фуражку.

Карлсон решил ничего не брать на память.

Через некоторое время они приблизились к границам СССР.

― Владивосток? ― спросил Карлсон у старшего помощника.

― Теперь не имеет с-с-смысла, ― загадочно ответил он, и тогда Карлсон повернул к северу.

Специалист по секретным картам достал новую колоду, и разложил её прямо на досках палубы. Они прошли Берингов пролив и перед ними открылся Скверный морской путь.

Никто не заговаривал о подводной лодке, и даже Карлсон обнаружил в себе странное безразличие к этой теме.

Стали чаще попадаться льды, и Карлсон увязался за большим ледоколом. Через неделю, в тумане, они потеряли друг друга. Экипаж высаживался на маленькие острова среди ледяного моря. На одном они обнаружили какого-то мёртвого капитана, превратившегося в холодец.

― Теперь все это можно назвать «три-капитана-три», мрачно пошутил Карлсон и тут же прикрикнул на старшего помощника:

― Отставить тереть капитана!

На других островах они находили места стоянок подводных лодок ― своих и чужих. Иногда они видели остовы огромных дирижаблей неизвестной национальности. Однажды им встретилось судно, вмороженное в лёд, и само покрытое льдом так, что не было понятно ― кто там стоит на палубе ― мёртвый вахтенный или сосулька.

Наконец, Карлсон нашёл, что втайне искал полжизни.

На одной из стоянок он первым ушёл за сухим плавником.