выслушала, о чем речь. – Нимал вприпрыжку с ней поравнялся. – Дело безопаснее, чем выстирать портки. Практически законная тема.

– И синие плащи так считают?

– С каких это пор нам надо совершить преступление, чтобы получить от них по башке? – возразил Нимал.

– Нет. Если это тычка и она плохо кончится, то не обойдется без мордобоя или чего похлеще. Хватит с меня жестокостей. Не мое это.

– Да ладно тебе, Алис. Ну пожалуйста. Я почти собрал команду. Надо только еще одного из наших, проверенных. От жизни-то куда отстранишься? Да никуда. Разве такое бывает? – Он улещевал, точно ребенок выпрашивал подарок у мамы.

Алис остановилась и развернулась к нему. Без злобы. Разве что с легким раздражением. Нимал приподнял брови и состроил обворожительную, по его мнению, физиономию.

– Ты когда-нибудь убивал? – спросила она.

– В драках я, без дураков, поучаствовал. И ничего, по жизни сплю крепко.

– Нет, я имею в виду умышленную мокруху. Когда глядишь на живую жертву, зная, что тебе сейчас предстоит, а потом доводишь дело до конца. Ты или убивал, или нет. Так которое из двух?

Его улыбка увяла.

– До мокрухи не доводил. Я парнишка ушлый, уходить умею.

– А я не умею. Я знаю, каково оно, и больше меня туда не тянет. На этом разговор окончен, угу?

Теперь он посерьезнел.

– Е-мое, Алис. Ты кого-то убила?

– Рада была повидаться, – сказала она. – Удачной тычки.

Она отправилась дальше, и на сей раз Нимал отстал. Алис двинулась своим обычным маршрутом, обходя поочередно дома. Дядя Черной Нел трудился на магистрат, растаскивая с улиц дерьмо, и двоюродная сестра Уллья пошла по отцовским стопам. Большая Салла и Маленькая Салла жили друг от дружки через дорогу. Гибби, сынишка Высокой Дженны, был еще мал и не шибко полезен, но забрать его из дома – доброе дело по отношению к матери, так хоть ее не будут отвлекать от шитья. Одно это стоило медяка, когда у Высокой Дженны имелась монетка, или ответной услуги, когда не имелась. Мимо материнского дома Алис прошла не задерживаясь. Далее ее ждал Никейл – мальчишка был подмастерьем мясника из Притечья, пока синие плащи не забрали мясника за то, что тот утаивал налоги и выдавал собачатину за свинину. Потом Бледный Элбрит, как обычно худющий, но на голову вытянувшийся с зимы. Вся старая шайка Линнет, кроме Смуглянки Аман, которая посчитала, что выросла и прежний промысел ниже ее достоинства.

Всех собрав, Алис гурьбой повела ребятню за черту Долгогорья и следила, чтобы никто не отстал. Дети распевали те же старые песни, каким их научила Седая Линнет. Каким учила и мелкую Алис. И пока Алис притворялась, будто веселится от песенки про верткого, скользкого угорька и большую черную жабу, какая-то часть ее веселилась взаправду. С детьми она могла прямо на улице поплясать, выкидывая коленца, и, даже пускай закатывала глаза, встречая взгляды взрослых прохожих, далеко не все ее удовольствие было наигранным.

Утро не перевалило за середину, когда они добрались до южного моста из желтого кирпича, скрепленного черным раствором, и, переходя мост, ей пришлось стаскивать Элбрита с каменных перил. Мальчишка вдруг вздумал пройтись, не отгораживаясь от быстрых темных вод ничем, кроме воздуха. Было смутное ощущение, что он выделывался ради Маленькой Саллы.

В конце моста они сошли с каменных выступов на узкую прогалину у воды, где еще не росли деревья – Ильник только-только прирос тут сушей. Вдоль берега реки дети шагали рядком, держась за руки. Кахон скользил мимо скорее прежнего, так как они теперь шли навстречу течению. На опушке зарослей, на белом табурете сидел всегдашний старик. С седыми нечесаными лохмами, он, как обычно, глазел из-под полуприкрытых век, но пока ни разу не пытался общаться ни с Алис, ни с кем из детей. Она все едино приглядывала за дедом. Ни с кем из истинных обитателей Ильника расслабляться было нельзя.

За рекой она тоже следила, отмечая, где вода расступается перед песчаной отмелью, а где перехлестывает, где скапливается в лужи, а где утекает, где очертания берега изменились по сравнению со вчерашним, а где остались какими были. Добравшись до подходящей косы, Алис остановилась и простерла руки к небу. Долгогорская ребятня сбилась вокруг нее и тоже потянула ладошки вверх.

– Итак, – произнесла она и примолкла, давая малышам время исполниться радостного волнения – кроме Большой Саллы, чуток переросшей эту игру. – Ищем палки-копалки!

Дети, как щенки, разбежались рвать хворостины молодых побегов или тащить намытые водой ветки. Она наблюдала за ними, чуткая, как волчица-мать. По ее свистку дети снова собрались в круг. Элбрит, не утихая, тараторил с Маленькой Саллой, пока Алис не рассадила их. Тогда он надулся, но дулся хотя бы молча.

Она хорошо помнила, как сама сидела в кругу. А нынче – стояла посередине, заместо Линнет, и улыбалась ее прежней улыбкой. Только не такой скромной, потому что Линнет она не была. Она была Алис, которая Линлина Алис – и Даррова. Та, что ходила блохой у Оррела, когда тот щипал кошельки, и стояла на стреме у Коррима, когда тот ломал склады в Речном Порту. А теперь вот она кто – и такой будет до конца жизни. А может, и нет.

– Мы соблюдаем правила, – начала она, как повелось у Линнет. – Какое первое правило?

Они отвечали вместе, хором голосков под журчанье воды:

– Не заходить в реку.

– Правильно. Голодны ее воды. Всякий об этом знает. Какое второе правило?

– Не заходить за деревья.

– Там нет ничего полезного нам и чересчур много вредного. Третье?

Маленькая Салла покосилась на Элбрита и заухмылялась. Мальчишка ухмыльнулся в ответ. Значит, заигрывание шло с обеих сторон.

– Всегда держаться вместе.

– А что мы делаем, когда находим разные штуки?

– Относим их к Алис.

– Да. Складываем все у меня, а потом честно делим на всех. Тот, кто зажмет находку себе, – обманщик. А обманщиков мы с собой не берем.

– Мы их топим в реке! – выкрикнул Элбрит, просияв от такой перспективы. Алис не стала его осекать. Седая Линнет установила извечные правила, которые действуют ныне и присно. Но появилось еще одно, новое.

– А что, – сказала Алис, – будем делать, если вдруг найдем нож?

– Выкинем фуфло назад в реку, – хором прокричали дети.

С опушки рощи донесся шум – может, ветра в листве, а может, засмеялся старый бродяга. Или какой-то дух. Или бог.

– Ну что, – обратилась Алис к детворе Долгогорья. – Погнали искать сокровища?

На этом заканчивается книга первая трилогии о Китамаре, где не вечно ничто, даже горе.