– Да, спасибо.

Но соперницы тоже не сидели сложа руки. Мехрун-Нисса могла распускать в зенане и Агре какие угодно слухи, свои лазутчики в окружении принца донесли Салихе о том, что Хуррам уже побывал в доме у Асаф-Хана вечером того дня, когда Мехрун-Нисса и ее племянница и падчерица вернулись из Бенгалии.

Рукия в Аджмере заболела и вернулась обратно не скоро, а вот Салиха приняла меры довольно быстро. Выждав приличествующие случаю три дня, она прислала посланца за Мехрун-Ниссой и Арджуманд от имени Ханзаде.

Увидев самого посланника через решетку, Мехрун-Нисса нахмурилась:

– Это Салиха Бегум, а не Ханзаде, ее евнух Хасан.

– Это опасно? Почему ты так хмуришься?

После встречи с Хуррамом Арджуманд любила весь мир и готова была улыбаться по любому поводу. Тетушка не была столь благодушна. Пытаясь выиграть время, она сказалась больной после долгого пути:

– Передай госпоже, что мы с Арджуманд и Ладили бесконечно благодарны за приглашение в зенан, но пока воздержимся. Больным опасно появляться там, где цветут такие розы…

Глядя вслед толстому, наряженному в сари Хасану, она вздохнула:

– Скорей бы вернулась Рукия…

Но и Салиха опасалась того же. На следующий день в доме Гияз-Бека был переполох – его решила посетить агачи! Служанки срочно разбрасывали лепестки роз, разбрызгивали розовую воду, убирали все, что могло хоть как-то оскорбить взгляд главной жены падишаха, Рауза Бегум низко кланялась…

Салиха разглядывала убранство дворца Итимад-уд-Даулы, удивленно качая головой, а несчастная Рауза уже прикидывала, чего лишится завтра. Драгоценную гостью пригласили присесть, принесли сладости и ласси, поинтересовались, не желает ли еще чего.

– А где ваша дочь Мехрун-Нисса?

Рауза знала, что Мехрун-Нисса прикидывается больной, потому горестно вздохнула:

– Возвращение из Бенгалии было тяжелым, они приболели…

– Но разве не их видел принц Хуррам в доме вашего сына Асаф-Хана?

Рауза Бегум показала, что не хуже дочери умеет владеть собой, она кивнула:

– Да, если принц был там, то мог заметить наш паланкин. Мехрун-Нисса возила мою внучку к ее отцу, но они переоценили свои силы, вернулись почти в горячке.

В этом была часть правды – почти в горячке вернулась Арджуманд, хотя причиной являлась любовь.

– Хм… я хотела бы поговорить с Мехрун-Ниссой, несмотря на ее болезнь. Проводите меня к ней.

– Стоит ли вам рисковать, ваше величество?

– Стоит! – жестко оборвала пожилую женщину молодая агачи.

Мехрун-Нисса едва успела броситься в постель и укрыться тонким шелковым покрывалом.

Салиха снова огляделась. Она чувствовала себя уверенно, два года в зенане не прошли даром.

– Ваше величество, простите, что не могу…

Салиха сделала царственный жест:

– Лежите, я вижу, что вы больны. А… вы всегда надеваете украшения, когда болеете? И нарядное сари тоже?

– Мы с племянницей намеревались отправиться в зенан по зову Ханзаде, она присылала евнуха, но вот…

– Это был мой евнух. Но если вы не смогли прийти, я сама посетила ваш дом.

– Мы очень рады и благодарны вам, ваше величество.

Они смотрели друг на друга и понимали, что предстоит схватка не на жизнь, а на смерть. Салиха своего не упустит и падишаха не отдаст. И принца тоже потому, что женитьба Хуррама на Арджуманд будет означать постоянное присутствие при дворе ее тетушки.

Теперь Мехрун-Нисса поняла, почему Джехангир противится женитьбе сына на внучке Итимад-уд-Даулы. Но пока не время показывать свое понимание, она опустила глаза, пусть агачи думает, что ее боятся.

Опасно недооценивать врага, особенно если тот умен и хитер. Мехрун-Нисса тут же за свою самоуверенность поплатилась.

– Вы намерены остаться в Агре? Я желаю, чтобы вы стали моей придворной дамой.

– Придворной дамой?

Салиха годилась Мехрун-Ниссе в дочери, но возраст в данном случае ничего не значил, потому, что у агачи помимо красоты оказалась звериная хватка. Мехрун-Ниссе оставалось надеяться только на свой ум.

– Да, придворной дамой. Нельзя, чтобы столь красивая, образованная и знатная женщина сидела в своем доме взаперти.

– Но я придворная дама королевы Салимы…

– Ах, вы так долго отсутствовали в своей дикой Бенгалии, что не знаете – королевы Салимы уже нет с нами, она в лучшем мире. А мы пока здесь. – Сладкий голос агачи вдруг стал предельно жестким: – И потому вы будете служить мне, а ваша племянница, как ее там… Арджуманд, второй жене принца Хуррама Акрабади Махал.

Салиха Бану поднялась, давая понять, что разговор окончен, и не менее жестко добавила:

– Как только выздоровеете, должны прийти в зенан. Завтра я пришлю своего лекаря, чтобы он ускорил выздоровление.

И уже у выхода с насмешкой заметила:

– Королева Рукия в Аджмере, но вернется ли она? Королева больна, очень больна…

Мехрун-Нисса ужаснулась: неужели они стали причиной отравления Рукии?! Глядя вслед молодой сопернице, нет, уже врагу, она дала себе клятву сделать все, чтобы уничтожить ее.

«Я вынесу даже муки ада, чтобы увидеть твое унижение…» – подумала она.

Три дня Мехрун-Ниссе и Арджуманд удавалось притворяться больными, за это время срочный гонец успел съездить в Аджмер и привезти подтверждение плохой новости – королева Рукия действительно больна. В известии была капелька хорошего: ее не отравили, королева всего лишь упала и сильно ударилась, к тому же лежит поближе – в Джайпуре в одном из дорожных дворцов, построенных ее мужем Великим Моголом Акбаром. Но когда она сможет встать и вернуться в Агру, не знает.

Гияз-Бек отправил туда своих людей для надзора, чтобы Рукию не отравили, а когда понадобится, хоть на руках принесли в Агру.

Когда же поняли, что от королевы помощи ждать не стоит, а затягивание только еще больше разозлит агачи, Итимад-уд-Даула сам посоветовал дочери идти в зенан.

На первый взгляд могло показаться, что им с Арджуманд в зенане рады, но фальшивым улыбкам и причитаниям мог поверить только несведущий человек.

Первой завопила Ханзаде:

– Ай вай! Мехрун-Нисса Бегум, как же вас скрутила болезнь! Неудивительно, что столько дней не могли встать с постели. Как вы похудели и подурнели! Я пришлю вам снадобья, которые помогут поправиться поскорей.

Мехрун-Нисса решила, что первой испробует на себе купленное ею у фиранги зелье с отравой Ханзаде. Эта глупая курица так раздражала вдову, что Мехрун-Нисса с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить. Мехрун-Нисса прекрасно понимала, что это только начало, однако пока стоило присмотреться. Почти три года при двух новых женах для зенана очень много, власть явно поменялась, Ханзаде теперь лишь прислуга, это стоило учитывать. Возможно, ее даже придется использовать в своих целях.