Наташа пожала плечами.

– Купились на обещания. Ведь на голосование, считай, одни пенсионеры ходят. К тому же он ловко избавился от Лебедя, как от конкурента. Успокойся, мой хороший, давай забудем обо всем и будем детьми заниматься.

– Вот именно, лучше посвятить свое время детям: я не хочу пропустить первый Милочкин зубик, первый шажок, первое слово…

Зима прошла тихо, по-семейному. Несколько раз Наташа ездила в город, хотя в этом не было особой необходимости – в делах царил полный застой. Борис никуда не ездил. Днем он частенько рыбачил, катался с Наташей на лыжах и снегоходе. По вечерам они играли в бильярд или смотрели телевизор. Много времени проводили с дочкой, не уставая радоваться тому, как быстро она растет.

Димка был с ними на каникулах и приезжал по выходным. Ольга Павловна гостила у дочери неделями. Иногда наведывался Новоселов с семьей, Аннушка с мужем и дочкой, но больших приемов Пахомовы не устраивали.

Каждый понедельник, включая телевизор, ожидали очередной смены премьера.

– Что-то Степашин слишком долго задержался, пора менять, – горько шутил Борис.

– По-моему, везде такой завал, что даже Явлинский не разгреб бы, – заметила Ольга Павловна.

– Конечно, не разгреб! Да и не верю я ему. Отказался от любой поста, кроме премьерского… а если бы мог и хотел что-то сделать, согласился бы и простым министром.

– Да, – поддержала Наташа, – мне он тоже перестал нравиться, с тех пор как в девяносто шестом на президента баллотировался. Какой-то он другой стал, слишком гладкий, будто скользкий.

– Мы думали – гениальный экономист, а оказался идейный оппортунист. Впрочем, сейчас вполне лояльный к власти. Только спрашивается, откуда такие деньжищи на предвыборную кампанию? Может и правда, американские? – Боря вопросительно смотрел на тещу, как будто она знала ответ. – А лет восемь назад казался бескорыстным умником.

Подобные политбеседы проходили чуть ли не ежедневно.

Поначалу Наташа не страдала от уединенности их островной жизни. С ней рядом были любимый муж и дочка. Она не скучала, находя себе занятия: самостоятельно изучала английский язык, ощутив во время путешествия необходимость расширить свои небогатые знания; занималась обустройством зимнего сада. К тому же хозяйство большого дома даже при наличии прислуги требовало постоянного внимания. Но с приближением весны ей стало скучно.

И Пахомов частенько пребывал в плохом настроении. Иногда по вечерам, выпив несколько рюмок коньяку, Борис засыпал на диване в гостиной, прямо перед телевизором. Наташа не будила его и одна поднималась в спальню. Правда, случалось, что, проснувшись раньше жены, он приносил ей в постель кофе.

На восьмое марта приехала Аннушка со своим Герой и Лелькой. Еще за праздничным столом подруга заметила, что Наташа не выглядит такой счастливой, какой она привыкла ее видеть в последний год.

– Наташка, что у вас случилось? – спросила подруга, когда после обеда, усадив Милочку в коляску, они вдвоем вышли прогуляться. – Ты какая-то не такая… С Борисом нелады?

– Да нет, – повела плечами Наташа. – Не ссорились вроде.

– Тогда в чем дело? Живете здесь, как в раю! Свой маленький Эдем…

– Не знаю, вроде бы ничего такого, все как обычно. Если не считать, что Пахомов очень изменился, стал равнодушен. Такое впечатление, что он меня не хочет… Мы с ним с середины февраля и до сегодняшнего утра ни разу… Только нынче в честь дня рождения. Не знаю, что это – возраст или нервное? Я тут начиталась про импотенцию и боюсь настаивать, хотя раньше ему это нравилось, с полувзгляда понимал, когда я не против.

– А обычно вы часто этим занимались?

– Да при любой возможности! Иногда не каждый день, ведь он был очень занят, к тому же его командировки… Но Борька единственное условие ставил: я должна быть всегда готовой, терпеть не может отказов. Пока в Европе были – так каждый день, а то и по два раза…

Аннушка округлила глаза:

– Тебя послушать, аж завидки берут: не мужик, а племенной жеребец!

– Боюсь, что уже старый мерин…

– Типун тебе на язык! – Аннушка даже слегка стукнула еепо плечу. – Я так понимаю, что, когда это происходит, все у него работает нормально?..

– Работает нормально, – усмехнулась Наталья. – Только редко за работу принимается… Это так на него не похоже…

Аннушка поспешила утешить:

– Вы с ним полгода не расстаетесь ни на минуту. Ему просто кажется, что ты все время под боком, так что успеется…

– А ведь и правда, – задумалась Наташа. – Мы за все предыдущие годы столько вместе не были… Всегда дела, проблемы, отъезды, ссоры. Борька ведь мужик, ему действовать надо, а эта островная идиллия к активности не располагает.

– Поговори с ним.

– Как ты себе это представляешь? «Дорогой мой, что-то ты редко стал заниматься со мной любовью… Не переехать ли нам отсюда, а то ты какой-то пассивный, или просто я тебе надоела?» Так что ли?..

– Нет, я слышала, что при сексуальных расстройствах акцентировать на таких вещах нельзя.

– Да никакое у него не сексуальное расстройство! – крикнула Наташа, но тут же понизила голос, заметив, что Милочка уснула. – Просто дурью от безделья мается! Пожалуй, надо устроить ему маленькую встряску.

Наташа предупредила мужа, что вечером уедет с Аннушкой в город на несколько дней. Он воспринял сообщение нормально, она уже ездила так, без охранника. Из-за застоя в бизнесе чувство опасности притупилось, и Борис спокойно отпускал ее одну.

Она уехала и не давала о себе знать. Через пару дней Пахомов позвонил сам и спросил, когда она собирается возвращаться. Сославшись на кое-какие дела, она сказала, что будет к выходным, но не приехала, хотя Пахомов прислал за ней Юру. Сказала охраннику, что задержится в городе еще, не знает насколько. А сама поехала в салон, и свой мобильник отключила.

Как и предполагала, вскоре муж сам примчался на улицу Ломоносова. Он застал ее в спальне, тщательно накрашенную, с прической, и во французском вечернем платье. Окинув ее исполненным холодной ярости взглядом, Пахомов рявкнул:

– Ты что себе позволяешь? Куда это вырядилась?

– В ресторан, – спокойно ответила она, поправляя помаду на губах и глядя на него через зеркало. За щеками у Бориса заходили желваки.

– Интересно. И с кем?..

Наташа достала из шкатулки колье и ответила небрежно:

– С тобой. Только если не успеешь привести себя в порядок за пятнадцать минут – пойду одна, там кого-нибудь сниму, – застегнув украшение, она обернулась. – Вряд ли тебя пустят в «Невский Палас» в этом пуховике, в кроссовках, неделю небритого… Да и мне такой спутник не к лицу!

Боря потер заросший щетиной подбородок, физиономия просветлела, и он рассмеялся: