– Что-то не так с твоим парнем, – неожиданно раздался над ухом голос Берта.

Ферг вздрогнул от неожиданности и стряхнул как раз подступившую дрему. В первую секунду подумал, что речь о Лоранте, но сын все так же безвольно лежал у него на плече.

Обернулся.

Берт, подтверждая свои слова, указал подбородком на Дальгерта. А вот с ним и вправду происходило что-то неладное. Он шел, чуть покачиваясь и спотыкаясь, левая рука его была прижата к груди.

– Пойдем.

– Давай понесу мальчика.

Ферг с сомнением посмотрел на Берта, но отдал. Догнал Даля. За минувшие часы он разительно изменился. Кожа посерела, волосы стали влажными и слиплись прядями. А левая рука, напротив, потемнела. Глаза его были полуприкрыты.

– Да что ж такое… – пробормотал Ферг, подставляя плечо.

Дальгерт с некоторым облегчением принял помощь, но было очевидно, что даже так далеко он не уйдет.

– Нужен привал, – сказал он подошедшему Берту.

– Вижу. Как не вовремя!

Из двадцати двух выживших трое были ранены и не могли идти самостоятельно, так что шестеро несли самодельные носилки. Еще трое шли впереди, и трое – в арьергарде. Двое получили легкие ранения, но двигались сами…

Невеселая картина. И хотя храм они взяли, победа эта оказалась бессмысленной…

– Ничего, – отозвался Дальгерт. – Я еще могу идти.

– Ерунда. У тебя рука горячая. И испарина. Это означает, что какие-то процессы в твоем организме возобновились, чего не должно было случиться. Если ничего не делать, ты и вправду можешь умереть.

– Да я уже.

– Вбил же в голову… Давай, еще немного. Нужна светлая поляна…

Берт с удивлением и сам поймал себя на том, что высматривает, нет ли где-то рядом подходящей ровной поляны. А когда она нашлась, понял, что был не прав: привал требовался не только Дальгерту.

Солдаты ждали разрешения отдохнуть. Солнце, оказывается, уже перевалило за полдень, они долго шли почти без остановки. И если бы сейчас не был объявлен длинный привал, на следующее утро большинство не смогло бы выдерживать темп…

Ферг расстелил на земле плащ, помог Дальгерту лечь. Почувствовал, как того бьет крупная дрожь.

– Ну как ты так, дружище? Что я Ильре скажу? Держись!

– Ничего… не говори, как…

– Тише. Ты, главное, держись. Я попробую разобраться…

В хитросплетении Лековых заклинаний Ферг потихоньку пытался разобраться и раньше. Но – осторожно, так, чтобы ничего не изменить и не навредить…

А тут деликатничать времени не осталось: чья-то злая воля уже разрушила часть магических связей, поддерживающих лекана. И продолжала разрушать дальше. Первой, видимо, попала под заклинание левая рука. Возле стального щитка на запястье запеклась кровь, сама рука стала темной и слегка распухла.

Ферг вгляделся в плетения заклинаний и увидел, что первыми истлели, разрушились те связи, которые относились к некромантии.

Так вот в чем дело… Значит, ушла некромантия, и постепенно начали восстанавливаться функции «замороженных» до этого тканей. В том числе ускорилось движение крови…

Ускорилось бы, если бы некромантские «узелки» распались одновременно все. Но нет. Бо́льшая их часть продолжала держаться. И крови течь было просто некуда.

Берт как завороженный наблюдал за действиями Ферга: он, кажется, впервые увидел его не бродягой, не магом и не Князем Мертвецов, а лекарем. А ведь знал, всегда знал, на что тот тратил внезапно выпавшую долгую-долгую жизнь…

Так, может, именно так правильно? Именно здесь он на месте?

Шевельнулся на руках Лорант, и Берт перевел взгляд на него. Легкий, почти невесомый, с заострившимися чертами, этот ребенок не улыбался – только смотрел огромными блестящими глазами, словно знал какую-то скрытую от других людей истину. А еще у него пересохли и потрескались губы…

Берт торопливо вытащил из сумки флягу, смочил платок и обтер им лицо мальчика. Потом осторожно поднес край фляги к его губам. Лорант сделал первый осторожный глоток, потом еще… а потом неожиданно заплакал. Беззвучно и без слез…

Тем временем Ферг торопливо довершал то, что не успело сделать вражеское заклинание. Он понял, что восстановить эту магию ему уже не удастся – изменения зашли слишком далеко. А значит, оставался один-единственный шанс. Нужно «запустить» все биологические процессы, заставить биться сердце, работать легкие. И тогда, возможно, Даль выживет…

Он старался не задевать ни магию мастеров слова, ни удерживающую ее в равновесии здесь, на Альтерре, магию целителей. Но время уходило, а результата все не ощущалось.

* * *

Дальгерт в это время чувствовал, как постепенно немеет все тело. Как унимается дрожь и на ее место приходит равнодушная расслабленность, от которой всего шаг до пустоты. Но он все еще слышал над собой отчаянное бормотание Ферга, тихие, бессильные уговоры: держись, живи, не умирай! И держался – что бы это слово ни значило.

– Тсс! Тише, малыш. Все хорошо. Поздно уже плакать, все плохое для тебя уже закончилось… – Берт увещевал мальчика и сам удивлялся, из каких глубин, откуда приходят слова. Трудно сосчитать, сколько лет он не оказывался в такой ситуации. Он привык иметь дело со взрослыми, которые и понимают уговоры, и, уж конечно, могут объяснить, что им не нравится и чего они хотят. Нет, тут тоже все понятно… малыш, скорей всего, голоден… – Погоди немного, сейчас найду чего-нибудь. Вот сухарь. Будешь сухарь?

Лорант зажал подарок в кулаке и уверенно сунул в рот.

– До чего ж ты, брат, чумазый…

Берт нашел глазами Иштвана. Помощник полулежал, устроив плечи на сложенных горкой солдатских сумках, и внимательно наблюдал за тем, что делает Ферг. Судя по всему, чувствовал он себя сносно, а за Дальгерта переживал искренне – это только благодаря разведчику с Аррета оба они не оказались в лапах заговоренных чудовищ.

Берт поднялся, подхватил Лоранта и отправился к компании магов, устроившихся на краю поляны.

– Жерель, головой отвечаешь за пацана.

Маг удивленно кивнул и осторожно усадил мальчика на расстеленный для себя плащ. А Берт поторопился туда, где Ферг продолжал свое неторопливое колдовство. Остановился в двух шагах, не решаясь предложить помощь: таким сосредоточенным выглядел доктор, что казалось, если вывести его из этого состояния, все будет напрасным.

Ферг отвел руки. Выпрямился:

– Давай же, дыши! Ты же можешь…

Но, видимо, что-то шло не так.

– Что нужно делать?

Ферг качнул головой:

– Сейчас…

– Когда ребенок рождается, его, бывает, встряхивают, чтобы закричал…

– Не наш случай. Так. Сейчас.