«Атли беспокоится обо мне! Он, наверное, ужасно скучает, раз так быстро прислал письмо, – размышляла она. – Нужно срочно ему ответить!»

Бетти поспешила вниз и отыскала Пруденс на кухне. Служанка на повышенных тонах отчитывала за что-то повара, и Гард стоял с опущенной головой точно провинившийся адепт перед директрисой школы.

– Пруденс! Мне срочно нужно написать письмо! – перебила она служанку на полуслове. – Где взять бумагу, перо и чернила?

Та с перекошенным от гнева лицом развернулась к Беатрис и резким тоном бросила:

– Все лежит на столе в кабинете. Вторая дверь справа от столовой.

Ее темные глаза полыхали такой яростью, что Бетти отшатнулась и вылетела из кухни, сочтя за благо не попадаться Пруденс под горячую руку.

«И чем она так недовольна? – гадала Беатрис, дергая ручки запертых дверей в поисках кабинета. – Можно подумать, что Гард отравил кого-нибудь. Не меньше».

Наконец Бетти отыскала нужную комнату, где тоже стояли книжные шкафы вдоль стен, но их заполняли вовсе не произведения именитых авторов, а множество папок с безликими, серыми обложками.

«Будто архив собран», – удивилась Беатрис и уселась за письменный стол.

Как и сказала Пруденс, здесь лежала стопка бумаги, и располагался пюпитр, вот только ни перьев, ни чернил не было, зато имелись писчие палочки. Бетти с восторгом взяла одну из них и повертела в руках, рассматривая это чудо.

– Неужели этим можно писать?! – изумилась она и тут же попробовала поставить на листке свою подпись с милыми завитушками.

Вышло до того красиво, что она с гордостью полюбовалась на свою фамилию, потом взяла чистую бумагу и принялась писать ответ. Только вот рассказать о своих изысканиях в башне она никак не могла, а больше ничего значительного в ее жизни не произошло, поэтому Беатрис обличила в слова обуревавшие ее чувства, сознавшись, что очень скучает и с нетерпением ждет Атли, и еще пожелала ему удачи на важной встрече. На этом фантазия ей отказала, и она побежала в спальню отправлять послание.

Пользоваться почтовой коробкой и правда оказалось до смешного просто, и Бетти с легкостью справилась с новым для нее устройством. Но как только письмо исчезло, она села в кресло у туалетного столика и заскучала. За окном завывала снежная буря, так и норовя ворваться в дом и запорошить теплые комнаты кипенно-белым снегом, предав все забвению, и на душе у нее было тоскливо.

Так и не придумав себе занятия, она решила все же довести поиски рун до конца и снова направилась в башню, но на этот раз прихватила с собой влажное полотенце, решив обвязать им лицо и попытаться опять проникнуть в подземелье.

В лаборатории Беатрис нашла еще один флакон с противоядием, сунула в карман домашнего платья и, прикрыв полотенцем нос и рот, вновь спустилась по тайной лестнице. Но оказалось, что стена до сих пор открыта, а черный проход так и зияет нараспашку, и ни намека на зловонный газ. 

Бетти вздохнула с облегчением, но полотенце убирать пока поостереглась. Она скользнула в темное нутро подземелья, на стенах тут же вспыхнули тусклые светильники, и перед ней предстала просторная комната с низким потолком.

– Вот оно! – с благоговением прошептала Беатрис, потрясенным взглядом осматриваясь вокруг.

На каменных стенах были выбиты замысловатые знаки, ровно двадцать четыре штуки на равных промежутках друг от друга, на полу красовался треугольник, а над его вершинами покоились комбинации символов, нарисованные мелом. В углу притаился широкий стол, заваленный свитками, перед ним висела обычная доска, точь-в-точь как в классной комнате выпускниц, и на ней мелом были написаны сочетания знаков в разной последовательности.

– Руны, – пересохшими от волнения губами вымолвила Бетти и подошла к стене.

Она переходила от одного символа к другому, стараясь запомнить особенности каждого, точно знакомясь с новыми людьми. Но к ее разочарованию они быстро перемешались в голове, и Беатрис уже не могла точно сказать видела она ту или иную руну до этого, или нет.

«Нужно переписать их на бумагу», – решила она и направилась к столу.

С трудом ей удалось среди множества исписанных свитков найти чистый лист, а потом и писчую палочку. Бетти тщательно перерисовала все символы и вернулась к столу.

«Атли тогда правильно сказал, – прикидывала она. – Мало знать руны, нужно уметь ими пользоваться. Но как это сделать, если я понятия не имею об их назначении. В легенде говорилось, что шами выбирали определенные знаки в каждом отдельном случае. Где же мне взять эти сведения?»

Она начала просматривать один свиток за другим, пытаясь отыскать значения рун, но очень быстро поняла, что Атли и сам их не знал. Ее покровитель опытным путем пытался выяснить, для чего нужен тот или иной знак, и записывал результаты своих экспериментов. Вот только он уже очень далеко продвинулся и теперь осваивал не отдельные руны, а их комбинации, добиваясь только ему ведомого эффекта.

Например, Беатрис никак не могла взять в толк, зачем ему понадобилось искать комбинацию, навевающую кошмарные сновидения. Ведь люди хотят избавиться от такого сомнительного удовольствия, а вовсе не получить его. Атли же потратил на поиски не один месяц, судя по датам разных записей. Так и не отыскав нужного свитка среди лежавших на столе, Бетти принялась выдвигать многочисленные ящики. Там тоже лежали разные бумаги, исписанные аккуратным почерком Атли, и ей пришлось просмотреть каждую из них. Наконец, когда она совсем отчаялась, ей все-таки посчастливилось найти пожелтевший листок, где напротив каждого символа значилось его действие.

– Да! Получилось! – воскликнула она и бросилась скорее переписывать себе нужные сведения.

Закончив, она огляделась, вернула все на свои места и покинула тайную комнату. Светильники погасли, но стена так и осталась открытой.

«Нужно как-то ее закрыть, – подумала Беатрис и принялась шарить руками по каменной кладке. – Атли вернется и уж точно не обрадуется, что я здесь хозяйничала».

С правой стороны от проема ни один камень, кроме того, что уже был вдавлен в стену, не двигался, и Бетти взялась обшаривать левую. И там, к ее вящей радости, нашелся тот камень, что вернул стену на свое место.

Порядком устав, Беатрис вытерла пот со лба, висевшим на плече полотенцем и вернулась в лабораторию. Там она тщательно убрала следы своего пребывания, прихватила пособие для дайн и ушла в спальню, намереваясь вплотную заняться изучением древней магии.

Эдману пришлось предпринять гораздо больше усилий для того, чтобы подобраться к Монд, не вызывая подозрений, нежели таковых понадобилось в отношении Лавинаса. Прежде всего, он отправил Фрэнку Тараку послание с просьбой выяснить состояние банковских счетов дайны и получил весьма любопытный ответ.

Выяснилось, что в Финаре у Монд есть счет, куда департамент перечисляет преподавательский оклад, и средств там не так уж и много. Зато в середине осени, аккурат накануне финального испытания у выпускного класса в Камелии, некто, пожелавший остаться неизвестным, открыл на имя Анны Монд счет в столичном банке и внес на него приличную сумму. Дайна средства пока не снимала и в столичном банке не появлялась, хотя управляющий не раз писал ей и просил прибыть для оформления некоторых бумаг.