как можно скорее, а средством доставки видит ЭТБ-11 — экспериментальный тяжёлый бомбардировщик, оснащённый четырьмя мощными двигателями по 2500 лошадиных сил.

Это хорошая машина, разрабатываемая в КБ Туполева под руководством Владимира Михайловича Петлякова — ожидается, что самолёт будет способен подниматься на высоту 12000 метров и нести с собой 6000 килограмм бомбовой нагрузки. Атомная бомба, по предварительным расчётам, будет весить около 4,5 тонн.

Оборонительное вооружение будет состоять из трёх 30-миллиметровых пушек в турелях, а также четырёх установок со сдвоенными 12,7-миллиметровыми пулемётами. Это не поможет против по-настоящему серьёзных высотных истребителей, которые обязательно появятся в ответ на эти бомбардировщики, но плотность огня оборонительного вооружения не позволит этим истребителям сбивать бомбардировщики без потерь.

Ввиду того, что ядерная доктрина СССР, разработанная заранее, не предполагает ударов по городам, действовать «атомные бомбардировщики» будут в небесах над позициями вражеских армий.

Если взорвать чью-то столицу атомной бомбой, армия этой страны от этого никуда не денется. Гораздо эффективнее поражать скопления вражеских войск. Деморализующий эффект будет тысячекратно выше — как для самих войск, так и для гражданских. Тогда появится вопрос — если они испепелили нашу армию в полях, то что будет, если они скинут бомбу на город?

— Надо искать подход, — произнёс Аркадий. — Приоритет выставлен неверно — нам, кровь из носу, нужна ракета-носитель. Атомные бомбы можно сбрасывать только при условии отсутствия зенитного заграждения, а ракеты, на данный момент, будут неуязвимы для зенитного огня. За ядерными ракетами будущее — поэтому мы должны двигаться к ним как можно быстрее, иначе отстанем.

— Я подниму вопрос на заседании СНК, — пообещал Берия. — Нужно будет разработать подробную презентацию для спецкомиссии — возможно, мне удастся переубедить её.

Вся эта демократия, которую они развели после реформы системы государственного управления, имеет как несомненные плюсы, так и очень неприятные минусы. Аркадий вновь вспомнил времена «немировской вольницы», когда сам решал, что и как надо делать. Теперь же есть комиссии, определяющие потребность страны в тех или иных разработках…

«И это правильно — я же ведь могу ошибаться, а народ не ошибётся», — подумал Немиров. — «И когда я сыграю в ящик, лучше пусть будет коллективное принятие решений, чем единоличное. Вспомнить только Хрущёва с его кукурузными ракетами…»

— Как вы оцениваете нашу готовность к войне? — спросил вдруг Берия. — Без учёта перспективных проектов.

— Максимальная, — уверенно заявил Аркадий. — Мы сделали всё, что могли. А дальше будут действовать другие люди.

*17 апреля 1940 года*

«Ил-10Ф», — рассмотрел Немиров новую модификацию штурмовика, поступившего на вооружение ВВС СССР.

Оказалось, что такую массу дюраля два двигателя по 2000 лошадиных сил вывозят с трудом, поэтому их форсировали до 2500 лошадиных сил и штурмовик сразу «заиграл».

Вооружение осталось без изменений: две 30-миллиметровые пушки ГР-30У, два 12,7-миллиметровых пулемёта ДШК, а в кормовой части, у стрелка, установлена 30-миллиметровая ГР-30.

Бомбовая нагрузка — 1500 килограмм. Точек крепления пять — можно снарядить одной 500-килограммовой бомбой и четырьмя 250-килограммовыми бомбами. А можно присоединить специальные модули крепления и подвесить двенадцать 100-килограммовых бомб.

— Кстати, а зачем двенадцать стокилограммовых, если можно подвесить пятисотку и четыре двухсотпятидесятки? — спросил Аркадий у Сергея Владимировича Ильюшина.

В разработке штурмовика Ил-10 он не участвовал — не до того было. Поэтому-то этот штурмовик поступил на вооружение как-то мимо него и внимание Немирова привлёк только в третьей своей модификации — «Ил-10Ф».

— Тактическая гибкость, товарищ генерал-полковник, — развёл руками главный конструктор. — По вражеским колоннам выгоднее бросать бомбы поменьше, но почаще.

— А с пятидесятками как обстоят дела? — спросил Аркадий.

— Стокилограммовые бомбы были сочтены золотой серединой, — ответил на это Илюшин. — Они не только более рационально рассеиваются по местности, поражая больше живой силы противника, но и сохраняют за собой возможность эффективно поражать бронетехнику. Пятидесятикилограммовые бомбы повреждают бронетехнику только при близких взрывах и прямых попаданиях.

Петляков говорил ему как-то, что на его ЭТБ-11, имеющем все шансы стать Пе-11, будет комплектация ста двадцатью пятидесятикилограммовыми бомбами — это будет нужно для поражения вражеских промзон.

— Логично, — кивнул Немиров. — Сколько новых штурмовиков поставите в этом году?

— Не менее 6000 единиц, — уверенно ответил Сергей Владимирович. — Достигнуто это будет частично за счёт модернизации передаваемых ВВС штурмовиков предыдущей модели — так будет гораздо дешевле.

Форсированный Ил-10, стоящий на взлётной полосе, рыкнул двигателями и направился на взлёт.

Аркадий дождался, когда штурмовик взлетит, после чего вооружился биноклем.

Лётчик выполнил все испытательные задания, несколько раз ронял самолёт в штопор, выходил из него, а в конце отбомбился по мишеням. После этого он успешно сел и дал устный рапорт генерал-полковнику Немирову, генерал-лейтенанту Смушкевичу и главному конструктору Илюшину. В полёте, как оказалось, что-то отвалилось, но с земли это было не заметно. Что именно отвалилось — устанавливается техперсоналом.

Но самолёт благополучно приземлился, а это значит, что ничего критического не отвалилось.

После этого взлетел экземпляр с тремя блоками со 130-миллиметровыми неуправляемыми снарядами. Он отработал по танкам-мишеням, в роли которых выступили списанные «испанские» Т-14, а также поразил имитацию пешей колонны вражеских солдат. Последняя была представлена в двух состояниях — на марше и уже рассредоточенная по местности.

Результаты были ожидаемыми: точность средняя, но это даже плюс — рассеивание делает своё чёрное дело.

Довольный результатами испытаний, Аркадий сел в Ан-2 и улетел обратно в Москву, оставив в Жуковском секретаря — тот должен будет получить на руки рапорты о проведённых испытаниях.

А вот в Москве ему сразу стало не очень весело.

— Дания и Норвегия присоединились к блоку «Оси», — сообщил ему Иосиф Сталин.

Они вышли на Ивановскую площадь, так как Иосифу Виссарионовичу захотелось прогуляться.

— Не удивлён, — произнёс Аркадий.

— Почему? — нахмурил брови Сталин.

— На них надавили и дерьмо потекло, — усмехнулся Немиров. — А Швеция?

Наверное, датчане увидели, как у их границ ненавязчиво скапливаются немецкие войска и решили, что до вторжения лучше не доводить. А на Норвегию, скорее всего, надавили через Лигу наций — англичане и французы старательно «раскармливают» блок стран «Оси», практически не скрываясь.

— Объявила о невступлении в блоки и нейтралитете, — ответил Иосиф Виссарионович. — Но посмотрим, как будет дальше.

— С Испанией всё так же неопределённо? — уточнил Немиров.

Он был в «конструкторско-испытательном турне» последние две недели. Смотрел на новые модификации техники, новое вооружение и узнавал об имеющихся проблемах. Актуальные новости настигали его редко, но метко