1978: 179–220]. О начале XX века, см.: Don Karl Rowney. Higher Civil Servants in the Russian Ministry of Internal Affairs: Some Demographic and Career Characteristics, 1905–1916. Slavic Review, 31, No., [Rowney 1972: 101–110]. Также базовой просопографической методологии следует ряд более поздних работ, см.: Lincoln W. В. The Ministers of Alexander II. Cahiers du monde russe et sovietique, 17, No. 4, [Lincoln 1976: 467–484]; The Editing Commissions of 1859–1860, II. Slavonic and East European Review, 56, No. 3, [Там же 1979]; The Composition of the Imperial Russian State Council under Nicholas I. Canadian-American Slavic Studies, 10, No. 3, [Там же 1976: 369–381]; Mosse W. E. Aspects of Tsarist Bureaucracy: Recruitment to the Imperial State Council, 1855–1914. Slavonic and East European Review, 57, No. 2, [Mosse 1979]. Среди иностранных и советских исследований атрибутов царской службы наиболее полным на данный момент является работа Л. Е. Шепелева «Отмененные историей чины, звания и титулы в Российской империи» [Шепелев 1977]. Более полную библиографию по русской бюрократии см. [Orlovsky 1976].

284

[Зайончковский 1978:164]. Также Зайончковский обнаружил в архивах I отделения С. Е. И. В. К. достоверные данные о росте бюрократии во время Крымской войны. Следующие цифры отражают количество служащих, произведенных в чин (С. 155): 1847-61548; 1850-71819; 1856-82352.

285

[Lincoln 1970а: 373–387; Lincoln 1970b; Wortman 1969:224–234; Wortman 1976].

286

[Гегель 1990: 203–209]. См. также [Pelczynski 1971; Rosenberg 1958].

287

См., например, [Emmons 1968; Field 1976; Зайончковский 1954; Гармиза 1957; Starr 1972; Friedhelm Barthold Kaiser 1972; Wortman 1976].

288

[Шумахер 1899: 89-128; Lincoln 1975: 82-100; Lincoln 1974]; см. также [Monas 1970: 269–281].

289

[Kipp 1970; Середонин 1902, 1]

290

Здесь можно привести великое множество примеров как из мемуаристики, так и из служебных и публицистических произведений чиновников из нашей выборки. Классическое изложение данной точки зрения см. [Обухов 1868; Толстой 1885: 5-33].

291

Мишель Крозье подчеркивает важность изучения «бюрократического опыта» в рамках историко-институционального контекста, в котором жили и работали чиновники. Я разделяю его понимание бюрократии в качестве прежде всего национального опыта – исторического продукта конкретной культуры и общества, но вместе с тем и опыта институционального. См. [Crozier 1967: 1–9, 145–269].

292

Все таблицы составлены по формулярным спискам (см. прим, ранее), РБС и воспоминаниям современников.

293

Эта впечатляющая цифра к тому же выгодно отличается от предлагаемого Джоном Армстронгом обычного возрастного диапазона между 43 и 52 годами при занятии высоких должностей в европейских правительствах. См. [Armstrong 1973: 239].

294

См., например, [Долгоруков 1854–1857; Бобринский 1890]; «Русская родословная книга». Издание «Русской старины» за 1873, 1875 гг.

295

Об истории и развитии служилого дворянства в XVIII веке см. в особ. [Троицкий 1974]. Также см. [Meehan-Waters 1974: 288–302; Jones 1973].

296

[Инсарский 1894: 4-20; Толстой 1885: 5-10]; Между строками одного формулярного списка 1823–1881 (подписано А. К.) // Русская старина. СПб.: Б. и., 1881. Т. 32. С. 817–855; [Чичерин 1929].

297

Около 5,5 км2. – Примеч. пер.

298

С уверенностью оценить указанную в списках собственность представляется довольно проблематичным ввиду отсутствия единых критериев: так, в некоторых случаях указано лишь наличие крестьян, а в некоторых – лишь земли. Совершенно не ясно, имели ли такие землевладельцы собственных крепостных. В противном случае это бы означало, что гражданские служащие были еще менее состоятельны, нежели указано в таблице.

299

Зайончковский дает следующую статистику по лютеранам в высших правительственных органах на 1853 год: Государственный совет – 16,3 %; Сенат – 10,8 %; Комитет министров – 1,1 %; среди товарищей министров и директоров департаментов – 15,2 %. Таким образом, в эпоху Великих реформ количество лютеран на уровне директоров и министерских замов сократилось. К 1905 году, согласно данным Рони, лютеран среди функционеров МВД осталось лишь 5 %. См. [Зайончковский 1964:157,159,161–162; Rowney 1972: 103].

300

[Flynn 1968:486–503]. См. также [Alston 1969; Torke 1967:137–173; Sinel 1973: 1-33; Wortman 1976: 35–50].

301

[Троицкий 1966: 267–295]. О XVII в. см. подробное обсуждение в работе Б. Плавшича о канцелярском персонале [Pintner, Rowney 1980: 19–45].

302

Технически образовательные реформы начала XIX века сыграли ту же роль, что и преобразования в той же сфере предыдущего столетия. В обоих случаях государство рассматривало образовательный опыт в качестве ступени карьерной лестницы. Таким образом, юнкерские школы XVIII века вполне можно понимать в качестве более примитивной версии позднейших университетов – как кузницу будущих чиновников.

303

Свод законов Российской империи: в 16 т. СПб., 1857. Т. 3. Ч. 1: Устав о Службе гражданской по определению от правительства (далее [Свод законов 1857]), статьи 1-87 (о принятии в гражданскую службу и определении к должностям). В статьях 88-351 устанавливаются права на службу, относящиеся ко всем учебным заведениям страны, а также правила поступления на службу и получения чина по окончании обучения. См. также [Torke 1967: 97-102].

304

Правового государства (нем.); см. [Torke 1967:1-48,102–173; Rosenberg 1958:

46-74,137–228]. Наши взгляды отличаются от изложенных Уортманом в его «Развитии русского правового сознания»: он полагает, что по крайней мере в юридических органах подобный класс появился к эпохе Великих реформ благодаря высшим образовательным заведениям (в особенности Императорскому училищу правоведения). Подобная разность в трактовках лишний раз подчеркивает трудности, присущие любой генерализации, основанной на переносе опыта одной институции на другую или даже на всю бюрократическую систему в целом.

305

[Чичерин 1929:1-70; Арсеньев 1886:199–220; Стасов 29,1880:1015–1042; 30, 1880: 393–422, 573–602; 31,1881: 247–262; Jelavich 1962]. Конечно, можно заметить, что карьеризм среди студентов-правоведов – явление, едва ли выходящее из общего ряда. Уортман убедительно показывает, что к концу 50-х в судебных органах наблюдался значительный рост служащих с высшим юридическим образованием. В плане профессионального этоса они, по-видимому, сильно отличались от своих коллег (также с высшим образованием) из