Девушка выпалила все это на одном дыхании. Такое количество слов, чувств и мыслей, казалось, опьяняли ее даже после того, как повисла тишина.

Джед пристально смотрел на нее; то, что Анна попыталась взять его приступом, застало его врасплох. Однако, тщательно обдумав преимущества подобной сделки, он вздохнул с облегчением.

— Такие условия меня устраивают. — Он пожал Анне руку. — Мне потребуется пара недель, чтобы утрясти кое-что. Сейчас же отправлюсь в Дар-эс-Салам и попытаюсь все это провернуть.

Анна покачала головой. Она знала, что должна действовать прямо сейчас, в противном случае она снова погрязнет в этой серости.

Улыбка Джеда померкла.

— Я не уверен, что…

— Я заберу то, что принадлежит вам, — перебила она американца. — А вы можете отправиться в Додому поездом.

Джед опешил. Он снова посмотрел на девушку с подозрением.

— Мне и в самом деле необходимо обсудить это с руководством.

Анна не мигая смотрела на него. Слова, которые она произнесла, прозвучали отчетливо и уверенно:

— Сейчас или никогда.

Подсобка арабской торговой лавки походила на пещеру Аладдина, множество самых разнообразных вещичек посверкивала и матово отсвечивали в вечном сумраке.

Джед поставил на пол тяжелую сумку с ручкой через плечо. В ней были устаревшие лекарства, которые он пытался сбыть оптом в местной лавке. Прочие же утренние покупки — еда, спички, канистры с керосином и другие необходимые припасы — остались снаружи, вверенные заботам одного африканского носильщика. Долгие часы ушли на то, чтобы приобрести все, что требовала Анна. Этот же грязный притон, как она назвала лавку, пытаясь убедить Джеда не заходить сюда, менее всего отвечал их требованиям.

— Мне нужно два, — Анна говорила с арабом на суахили, — одно — для птиц и мелкой дичи. А второе — для более крупных животных.

Торговец с перевязанной головой кивнул и выложил на прилавок ружье, а затем достал и дробовик. Оба подержанные, они были, однако, как следует вычищены и смазаны.

— Эти очень хорошие. То, что вам нужно.

Даже не притрагиваясь к ним, Анна понимала, что это оружие не идет ни в какое сравнение с тем, что было у Майкла.

Девушка покачала головой. Араб же повернулся к Джеду. Торговец не сразу сообразил, что решения здесь принимает эта белая женщина, а не мужчина, и потому обратился за поддержкой к американцу.

Джед пожал плечами:

— Вы бы показали ей что-нибудь еще.

Последующие его предложения были получше. Джед решил, что благоразумнее отступить на пару шагов назад, поскольку Анна вскидывала ружья к плечу одно за другим, чтобы проверить стволы.

Снова и снова она качала головой:

— Это мне не подходит.

К тому моменту, как Анна дошла в конце концов до двадцать второго калибра, прилавок уже ломился от оружия. Араб не скрывал своего удивления.

— А она знает, чего хочет! — ошеломленно приговаривал он.

Протягивая ей охотничье ружье, он подступил к ней поближе. Взгляд его жадно бродил по ее телу, останавливаясь все время там, где на рубашке заканчивались пуговицы.

— Редкое дерево, — вкрадчивым шепотом заметил он. — Тонкая работа.

Пальцы его пробежались вверх-вниз по прикладу ружья.

— Просто положи его на прилавок, — холодно бросил Джед.

Анна сосредоточенно свела брови, изучая ружье, после чего попросила показать что-нибудь еще.

В конце концов она остановила свой выбор на винтовке «Винчестер М70» триста семьдесят пятого калибра.

Араб присвистнул:

— Очень дорого. Американское. Совсем новое.

Анна обернулась к Джеду:

— Я могла бы купить оружие и у Джеффри, — сказала она.

Ружье, которое она присмотрела в другой лавке, было подержанным, но в весьма хорошем состоянии.

Мужчины переглянулись. Джед расправил плечи:

— Хочу, чтобы у нее было все самое лучшее, — заявил он. — Сколько бы это ни стоило.

Араб кивнул:

— Вопрос только в наличии средств.

— Это не вопрос, — отрезал Джед.

Он демонстративно хлопнул увесистым кошельком по прилавку и, когда они сошлись в цене, начал отсчитывать американские банкноты. Анна водрузила обе покупки на плечо и направилась к выходу.

— Постойте! Я хочу предложить вам передохнуть и чего-нибудь попить, — сказал продавец. — У меня есть чай с мятой и даже кофе.

— Благодарю, но нет, — ответил Джед.

Он поспешил за своей компаньонкой к выходу, идя на очень близком расстоянии от нее, будто она в каком-то смысле принадлежала ему.

Солнце было уже в зените, когда Анна и Джед в конце концов добрались до бело-голубого «лендровера» и пожали друг другу руки на прощание. Управляющий отеля, окруженный толпой постояльцев, с любопытством наблюдал за этой сценой от двери бара.

Джед смотрел куда-то в сторону, за автомобиль, и спрашивал Анну, точно ли у нее теперь есть все необходимое. И справится ли она одна?

Анна отбросила все сомнения и забралась на место водителя.

— О наших договоренностях не беспокойтесь. Я не подведу, — пообещала она, глядя на Джеда.

— Спасибо, — ответил Джед.

Анна протянула руку за ключами.

Он с усмешкой передал ей их:

— Теперь я могу, наконец, убраться отсюда!

Но когда он отступил на пару шагов и помахал рукой, на его лице блуждала задумчивая улыбка, а в красивых, голубых, как у кинозвезды, глазах читалось сожаление.

Анна медленно вела «лендровер» прямо в центр поселения. Ей понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить навыки вождения, но теперь она вела автомобиль уверенно, приближаясь к своей цели. Девушка оглянулась, с трудом узнавая заново отстроенные здания и восстановленные сады Джермантаунской миссии.

Привычная толпа местных жителей — и пациентов, и работников миссии — быстро окружила автомобиль. Но при виде Анны за рулем африканцы переставали дружелюбно улыбаться, а их взгляды становились тяжелыми и пристальными. Прошло несколько неловких минут, прежде чем в толпе показалась седовласая сестра Маргарет. Ее взгляд пробежал по новенькому «лендроверу», задержался на миг на аббревиатуре на дверце и только потом остановился на Анне.

Женщины молча смотрели друг на друга. Они могли поговорить о многом — о той ночи, когда умер Мтеми, о работе Анны в деревне, о записках, которые Маргарет передавала ей через пациентов, но вместо этого они молчали.

— Добро пожаловать в Джермантаун. — Миссионерка наконец поприветствовала гостью доброй улыбкой.