Неверфелл надвинула капюшон на лицо. Из-за поворота выскочили шесть девочек в простых белых платьях. Волосы, собранные в тугие пучки, подсказали Неверфелл, что перед ней Глиняные девочки мадам Аппелин. Они бежали так, словно кто-то за ними гнался.

Так оно и было. Девочек преследовала пятерка мужчин в белых ливреях. Впрочем, они не слишком усердствовали.

– Да бросьте вы их, – махнул рукой один, останавливаясь, чтобы отдышаться. – Нам сказали поймать Аппелин, а она, видно, уже сбежала.

Мужчины развернулись и припустили назад.

– Такие ливреи носит прислуга в доме сестер де Мейна, – шепнула Кларель. – Они тоже создательницы Лиц. Думаю, после того как ты сообщила всем, что мадам Аппелин в сговоре с Чилдерсином, они решили на нее напасть.

В это Неверфелл легко могла поверить, достаточно было вспомнить, с какой неприязнью сестры де Мейна говорили о мадам Аппелин.

Неверфелл переглянулась со спутниками. То, что создательница Лиц пустилась в бега, несколько меняло их планы. Они последовали за мужчинами в ливреях, держась на безопасном расстоянии. Как Неверфелл и предполагала, те привели их к двери мадам Аппелин.

Вышеупомянутая дверь болталась на одной петле, а там, где раньше была сова, теперь красовалась рваная пробоина. Неподалеку валялось толстое бревно – видимо, его использовали в качестве тарана. По дому бродили люди, и далеко не все они были одеты в цвета де Мейна. Впрочем, к основному действию Неверфелл не успела, и нападавшие потихоньку расходились. Некоторым пострадавшим от арбалетных стрел требовалась помощь лекарей – наивно было полагать, что мадам Аппелин оставит свой дом без защиты.

– Создательницу Лиц нашли? – крикнул кто-то с улицы.

– Нет! – ответили ему из дома. – Все обыскали. Ее здесь нет.

– Тогда хватайте Глиняных девочек, пусть расскажут, где она.

– Да поздно уже, они все разбежались.

Стоя за углом, Неверфелл наблюдала, как последние захватчики покидают дом мадам Аппелин, унося с собой мебель. Наконец все стихло. Ни единого звука не доносилось из-за выбитых дверей.

– Мисс Неверфелл? – позвала ее Кларель. – Я пойду к тем, кто ждет у ворот, и сообщу, что этот путь свободен.

– Ага, – рассеянно ответила Неверфелл, а потом вдруг поняла, что все смотрят на нее. – Да! Свободнее, чем мы ожидали. Нам не придется сносить стену, чтобы попасть в Трущобы. Теперь мы можем пройти здесь, через потайной ход.

После короткого разговора было решено, что Неверфелл и двое слуг останутся возле дома и будут караулить на случай, если кто-нибудь еще явится искать мадам Аппелин. Неверфелл встала неподалеку от выбитой двери, а слуги разошлись в разные стороны, чтобы приглядывать за дорогой.

Жутковато было стоять на пороге разоренного дома. Неверфелл ничего не могла толком рассмотреть сквозь дыру в двери, только видела, как внутри медленно гаснет свет. Предоставленные самим себе ловушки засыпали. Неверфелл словно наблюдала за тем, как последние капли жизни медленно покидают умирающее животное. Сердце ее наполнилось жалостью и страхом, она невольно пожелала, чтобы последняя ловушка в дальнем конце коридора угасла поскорее, оборвав мучения дома.

Неверфелл подошла поближе и провела пальцем по разбитому дереву. Дальше по коридору виднелись обломки двери, которая вела в приемную, а за ней – жалкие остатки двери в рощу. Дальний конец коридора и приемную уже поглотила темнота, но Неверфелл вдруг показалось, что в чернильном мраке рощи забрезжил слабый свет.

Она не сразу поняла, что это значит. Где-то в глубине разоренных туннелей тускло горел светильник-ловушка. Горел потому, что рядом с ним кто-то дышал.

«Конечно, захватчики не нашли мадам Аппелин. И как я раньше не догадалась? Они же не знали о тайной комнате. Скорее всего, она спряталась там, чтобы переждать, пока они закончат грабить ее жилище». Странно, но, вглядываясь в крохотное, едва различимое пятно света по ту сторону темного коридора, Неверфелл чувствовала, что боится. Она не боялась, когда ей пришлось выступить против Максима Чилдерсина, не боялась, когда давала показания в Зале смирения, а сейчас… Она до сих пор ощущала, что их с мадам Аппелин судьбы связаны. Но раньше эта связь представлялась ей сияющим канатом, за который она могла ухватиться – и по которому могла забраться в давно забытое, но отчего-то знакомое место. Теперь же, после предательства мадам Аппелин, эта связь сковывала ее черной цепью, конец которой убегал куда-то во тьму.

И сейчас эта цепь словно тащила ее в дом, туда, где мерцал последний источник света. Неверфелл убеждала себя, что ей незачем идти одной, что она спокойно может дождаться подкрепления, когда внезапная мысль ударила ее, как кирпич.

Зуэль.

Если мадам Аппелин в самом деле укрылась в тайной комнате, то даже после ухода захватчиков выйти на улицу она не отважится – слишком велика опасность наткнуться на тех, кто давно точит на нее зуб. А значит, рано или поздно она отправится по секретному переходу к своему союзнику Максиму Чилдерсину – и встретит в Утренней гостиной девочку, которую презирает всем сердцем. Девочку, которую может обвинить в своем разоблачении. Беззащитную Зуэль Чилдерсин, которая пока даже не подозревает о грозящей ей опасности.

Может быть, эта идея уже пришла мадам Аппелин в голову. Не исключено, что она уже направляется к тайному переходу…

Неверфелл вытерла вспотевшие ладони о плащ и зашла в дом. Она решила не предупреждать карауливших на дороге слуг – зачем зря тратить время и оставлять вход без присмотра? Черная цепь неизбежности увлекала ее за собой.

Немногие пережившие нападение ловушки пробуждались к жизни, заслышав ее шаги, и Неверфелл открывались картины разрушения. Столик в приемной был опрокинут, пол устилали осколки дорогого фарфора. Неверфелл наклонилась за упавшим светильником, чтобы взять его с собой.

При виде разоренной рощи у нее больно сжалось сердце. От тысячелетних окаменевших деревьев остались уродливые пни, торчавшие, как сломанные самоцветные бивни. Ковер из мха переливался разбитыми черепками коры. Неверфелл подняла длинную щепку, прохладная тяжесть удобно легла в руку. Щепка была розовой с вкраплениями дымчато-сливочного и напоминала дорогую конфету. Неверфелл надеялась, что с ней будет чувствовать себя в большей безопасности.

Она миновала еще одну разбитую дверь, за которой скрывалась выставочная комната мадам Аппелин. Несколько алебастровых масок парили в воздухе, но остальные валялись на полу, словно позабытые избалованным ребенком игрушки.

Неверфелл пошла дальше и не заметила, как самая дальняя маска едва слышно выдохнула и беззвучно сошла со своего места.

Найти лестницу оказалось непросто – темнота скрадывала ее воздушные очертания. Наконец свет ловушки отразился от кованых виноградных листьев. С сердцем, бьющимся где-то в горле, Неверфелл начала подниматься по металлическим ступенькам, которые тихо звенели у нее под ногами. Неверфелл поймала себя на мысли, что повторяет движения из сна, который не был сном, привидевшегося ей в день предательства.