Основные контуры крестьянской реформы, а также реформ, которые неизбежно должны будут ей сопутствовать, у Тургенева сложился еще во время его работы над «Россией и русскими». По-прежнему считая, что освобождение крестьян соответствует как их интересам, так и интересам помещиков, Тургенев верил в то, что реформа может быть проведена с соблюдением интересов обеих сторон: «Доброжелательство мое к крестьянам, конечно, беспредельно. Но это нимало не мешает мне видеть и уважать выгоды помещиков, ибо я убежден, что благо крестьян не может быть основано на разорении помещиков»[964].

Для этого он предлагает выделить крестьянам треть помещичьих угодий из расчета максимум три десятины на тягло. Понимая, что этого недостаточно, Тургенев сознательно идет на занижение крестьянского надела, чтобы стимулировать крестьян арендовать землю у помещиков и тем самым сохранить общее количество прежней запашки. Никакого выкупа ни за землю, ни тем более за собственную личность крестьяне платить не должны. Государство берет на себя компенсацию помещикам их земельных потерь. Для погашения этого долга Тургенев предлагал использовать заложенные дворянские имения. Благо крестьян Тургенев видит в освобождении, благо помещика – в повышении цен на землю, которое неизбежно произойдет в условиях свободного найма и возросшего спроса: «Стоимость земель по освобождении сильно возвысится. В сем то возвышении ценности их земель помещики найдут неминуемое и справедливое вознаграждение»[965].

Высшим моментом в жизни Тургенева стал Манифест 19 февраля 1861 г. Для него это событие было не менее важно, чем собственная реабилитация в 1857 г. Сбылась цель всей его жизни – правительство само даровало народу свободу. Вся долгая жизнь старого декабриста, его участие в тайных обществах, попытки оправдаться, политическая эмиграция, работа над книгой и проектами – все это озарилось неким высшим смыслом. Неслучайно общественное мнение в Европе воспринимало Тургенева как патриарха в деле крестьянской эмансипации. В 1861 г. в православной церкви русского посольства в Париже на торжественном молебне по случаю реформы 19 февраля присутствовали два декабриста: Тургенев и не любивший его С. Г. Волконский. Когда подошло время приложиться к кресту, то все присутствующие единодушно, включая и Волконского, предложили Тургеневу «прикладываться к кресту первому, как человеку, положившему почин этому святому делу»[966]. Присутствующий при этом И. С. Тургенев писал: «Нам редко случалось видеть нечто более умилительное, как Н. Тургенева, предстоявшего с бегущими по щекам слезами в церкви парижского посольства во время молебна за государя, когда пришло известие о появлении манифеста 19 февраля»[967].

Тургенев недолго умилялся дарованной крестьянам свободой. Его далеко не все устраивало в положениях 19 февраля. Он не мог согласиться с неопределенностью установленных «взаимных отношений между помещиками и крестьянами не только в продолжение первых 9 лет, но и впоследствии, до самого выкупа земель крестьянами». По его мнению, такая неопределенность больше отвечала интересам помещиков, чем крестьян, в то время как его собственный проект немедленного полного освобождения был «для крестьян <…> решительно выгоднее»[968].

Таким образом, отношение Тургенева к крестьянской реформе было двойственным. С одной стороны, он видел в ней первый шаг на пути дальнейших всесторонних преобразований России, и в своей новой брошюре «Взгляд на дела России», написанной вскоре после отмены крепостного права, он говорит о продолжении реформ, совместимых с самодержавием. О необходимости и содержании этих реформ Тургенев писал и раньше, теперь он стремится все это соединить в одном месте с учетом уже совершившихся в стране перемен. По-прежнему считая, что «одно правительство в теперешних обстоятельствах может в России действовать с успехом для блага и для пользы всего государства»[969], Тургенев предлагает сосредоточить общее государственное управление в комитете министров, придав его деятельности больше самостоятельности, стройности и согласованности. В местном самоуправлении он предлагает расширить крестьянское представительство на всех уровнях – от волостного до губернского. В судебной сфере вводится принцип независимости и несменяемости судей, а также суд присяжных. В сфере образования Тургенев требует автономии университетов, выборности ректора, уничтожения должности попечителя. Для повышения качества среднего образования он предлагает усилить во всех гимназиях преподавание древних языков и т. д.

С другой стороны, Тургенев видел, что положения 19 февраля не решили окончательно крестьянского вопроса и крепостнические отношения в том или ином виде все еще остаются в деревне. Причину этого он видит в бюрократическом характере реформ. Министры-реформаторы не смогли обеспечить в должной мере интересов ни помещиков, ни крестьян, а главное, они не смогли преодолеть существующей пропасти между ними. Тургенев понимал, что этот основополагающий для России вопрос не может быть решен бюрократическими методами. В брошюре «Чего желать для России», написанной в 1864, а опубликованной в 1868 г., он предлагает созвать Земский собор, для того чтобы народные представители от всей земли сами смогли принять окончательное решение по крестьянскому вопросу. Правда, Тургенев специально оговаривается, что предлагаемый им собор не парламент, так как «политических партий у нас нет». Он даже не претендует на то, чтобы «достигнуть равновесия между властями законодательною и исполнительною, потому что в России власть государя так огромна и основывается, сверх усвоенного ему законом государственным самодержавия, на такой беспредельной вере и преданности освобожденных миллионов и сочувствующих сему освобождению, что сила этой власти никакой иной силою – кроме силы самого государя – умерена и уравновешена быть не может»[970].