Почему Тряпицын даже не попытался защищать город, как ему приказывали? Испугался? Трусом его назвать уж никак нельзя. Трусам не давали Георгиевских крестов, да и в партизаны трусливые люди не идут и уж тем более — не совершают подобных рейдов по вражескому тылу. А вот неуверенностью в своих силах как командира — и в своих людях — объяснить вполне можно. Ведь одно дело — партизанский рейд, а другое — оборона крупного населенного пункта, к тому же стоящего на берегу реки — что еще сложнее, если у противника имеются боевые речные суда. А они у белых имелись — и об этом все знали. Дело, в общем, темное.

Ну, а дикое уничтожение города объясняется революционным максимализмом Тряпицына. Раз уж мы уходим — то ничего врагу не оставим! И не оставили.

Другим партизанам такие размашистые действия не понравились. К тому же приказ Тряпицын не выполнил. В Керби он был арестован и 7 июля 1920 года расстрелян.

Последствия этой акции были очень неприятные. Расстрел пленных и уничтожение города дало японцам формальный повод прекратить быть нейтральными и начать военные действия против ДВР. А кроме того — оккупировать северный Сахалин (южный Сахалин и так был японским с 1905 года). Причем повод был нужен не столько для разговоров с ДВР, сколько для других оккупантов — американцев, которые были соперниками. Представители обеих стран пристально следили друг за другом, опасаясь усиления конкурента. Американцы воевать с красными не собирались — именно этим и был обусловлен нейтралитет японцев. А тут какой подарок! Мало того, что «наших побили», так большевики еще и совершили такую варварскую акцию. Правда, воевали японцы всего лишь месяц. Но вот с Сахалином вопрос утрясали до 1925 года.

Впрочем, никаких выгод от оккупации острова японцы не получили. Они рассчитывали наладить добычу угля, но шахты были в таком состоянии, что об этом нечего было и думать. К тому же по острову тоже шатались партизаны.

Что касается Николаевска, то его жители вскоре вернулись в город. Жить им пришлось в землянках, сараях или тесниться в уцелевших домах. Продовольствия было очень мало.

Понятно, как после этого население относилось к красным. Весной 1921 года с верховьев Амура пришел пароход ДВР с десантом. Так как высадиться было некуда (пристани разрушены, к тому же на подходах ребята Тряпицына потопили груженные камнями баржи), то пароход бросил якорь в бухте, присматриваясь, как бы выгрузиться на берег.

Ни белых, ни японцев на тот момент в городе не было. Однако жители Николаевска залегли на берегу (благо партизаны при отступлении бросили множество оружия) — и открыли беглый огонь. Красные решили не связываться и ушли вверх по реке.

«Только через две недели, после того как Амурский лиман освободился ото льда, японские корабли прибыли на николаевский рейд и беспрепятственно высадили на берег свои части».

(В. И. Юзефов)

А в октябре 1922 года жители Николаевска встретили эмиссара ДВР И. Девяткова и бойцов Народной армии ДВР с цветами. Вопрос: каков должен быть японский оккупационный режим, чтобы николаевцы забыли про свой сожженный город?

Но вернемся к действиям регулярных войск. Итак, на Дальнем Востоке возникла ситуация, известная в истории как «читинская пробка». Этой «пробкой» стали белогвардейцы и японцы. У белых было 20 тысяч штыков и сабель, 496 пулеметов и 78 орудий. Японские войска (части 5-й пехотной дивизии) имели до 5,2 тысячи штыков и сабель при 18 орудиях. Правда, значительные силы они были вынуждены держать на северо-востоке — против Амурской области.

В начале апреля Народно-революционная армия ДВР (НРА) начала боевые действия против белогвардейцев и японцев. 10 апреля 1920 года начался штурм Читы, который длился три дня и закончился полным пшиком. У противников красных сил было еще достаточно. Второй раз красные попытались взять Читу 25 апреля. Попытки длились до 5 мая — и снова с нулевым результатом.

Однако ситуация начала кардинально меняться. Японцам, видимо, весь этот цирк надоел. К тому же у них хватало собственных проблем. Самой большой из них была Вашингтонская конференция, о созыве которой объявило в июле правительство США. Американцы рассчитывали на ней добиться благоприятного для себя решения вопроса о взаимоотношениях на Тихом океане и Дальнем Востоке. Затея была совершенно очевидной — они хотели потеснить Японию в этих регионах. При таком раскладе разборки с ДВР японцам были совсем ни к чему. Приходилось договариваться.

В итоге 17 июля правительство ДВР и японское командование подписали Гонготское соглашение о прекращении военных действий. 25 июля японцы начали начать эвакуацию своих войск из Читы. Западнее Читы была создана нейтральная зона.

Казалось бы, белые должны были вздохнуть с облегчением. Рано радовались! С запада красные наступать не могли по соглашению. Но ведь насчет другой стороны уговора не было!

Из партизанских отрядов был сформирован Восточно-Забайкальский (Амурский) фронт, который возглавил Д. С. Шилов (кстати, подпоручик царской армии). Его силы составляли 30 тысяч штыков и сабель, 35 орудий, 2 танка, 2 бронепоезда. Могут спросить: а откуда у партизан бронепоезда, а тем более танки? Бронепоезда захватили. Сломанные танки были брошены белыми, а партизаны в Благовещенске их отремонтировали. Делов-то… И не то чинили.

Третья читинская операция проводилась 1 октября 1920 года. Партизанские отряды начали «кусать» белых с севера и с юга, вынуждая их распылять силы. 15 числа двинул Амурский фронт и 22 октября взял-таки Читу. Белые пытались контратаковать, но безуспешно. 31-го числа они начали отход в Маньчжурию.

Там их пути разделились. Атаман Семенов решил начать в Харбине переформирование своих частей. Точнее — восстанавливать сильно упавший моральный дух солдат, а главное — просить у японцев оружие и снаряжение. Дело в том, что во время переброски Дальневосточная армия была почти полностью разоружена китайскими властями[136]. Не из какого-то особенно враждебного отношения, а просто — почему бы не заполучить на халяву какое-то количество вооружения? Хотя китайцы белых недолюбливали — как друзей японцев.

Часть войск Дальневосточной армии, включая командование 2-го и 3-го корпусов, послали атамана куда подальше. Они отказалась подчиняться его приказам и решили пробираться по КВЖД. По пути солдаты и офицеры прикидывались едущими на заработки из Манчжурии в Приморье.

Этим ребятам еще довелось повоевать…

Тем временем во Владивостоке начались веселые дела.

26 мая 1921 года белые подняли восстание и свергли Приморское земское правительство. К власти пришло Приамурское правительство, которое возглавил присяжный поверенный С. Д. Меркулов. Основную роль в этом деле сыграли как раз ушедшие от Семенова войска. После переворота все воинские части были переименованы в Белоповстанческую армию, командовал которой генерал В. М. Молчанов.