– Хиссун? Ты все еще здесь?

– Я подумал, что могу понадобиться.

– Так оно и есть. Найди приличное место на внешнем уровне, возле Врат Вод, где мои люди могут остановиться и подождать, пока я закончу дела здесь.

Хиссун кивнул:

– Я попрошу только три кроны.

– Вот как? Тебе же все равно нужно подниматься наверх! И всего пять минут назад ты сказал, что в следующий раз, когда ты будешь моим проводником, ты не возьмешь ничего!

– Так то в следующий раз, – серьезно ответил мальчик, – а сейчас пока еще первый. Неужели ты лишишь бедного мальчишку его куска хлеба?

– Дай ему три кроны, – со вздохом повернулся Валентин к Залзану Каволу.

Мальчик прыгнул в головную повозку, и скоро весь караван развернулся и отправился в обратный путь. Валентин и пятеро его спутников вошли в ворота Дома Записей.

Коридоры разветвлялись во всех направлениях. В скудно освещенных маленьких комнатках служащие низко склонялись над горами документов. Воздух здесь был сухой и затхлый. Общее впечатление было еще более отталкивающим, чем на предыдущих уровнях. Валентин понял, что здесь располагался административный центр Маджипура, где велась реальная работа по управлению двадцатью миллиардами жителей планеты. Сознание, что этим суетившимся гномам, этим подземным жителям принадлежит истинная власть над миром, вызвало у него неприятную дрожь.

Он думал, что истинным правителем является корональ, а понтифекс – всего лишь номинальный глава. Ведь именно корональ командует силами порядка, если где-то возникает хаос, активный, энергичный корональ, в то время как понтифекс остается замурованным внизу и выходит из Лабиринта лишь в исключительных случаях, когда того требуют дела величайшей государственной важности.

Теперь он уже не был в этом так уверен.

Сам понтифекс, возможно, и был всего лишь свихнувшимся стариком, но ставленники понтифекса, тысячи и тысячи серых чиновников в странных маленьких масках, в действительности могли иметь куда большую власть на Маджипуре, чем энергичный корональ со своими помощниками. Здесь составляли списки налогов, налаживали торговые отношения между провинциями, координировали контроль провинций над проезжими дорогами, парками, учебными и воспитательными заведениями и прочим. Валентин не был убежден, что на такой громадной планете, как Маджипур, возможно настоящее централизованное управление, но, во всяком случае, основные формы этого управления существовали. Здесь, во внутренней части Лабиринта, он понял, что управление Маджипуром состоит отнюдь не в торжественных процессиях и мысленных посланиях. Большую часть работы делает скрытая здесь бюрократия. И он оказался в ее лапах.

Несколькими уровнями ниже Дома Записей находились помещения для официальных лиц из провинций, посещавших Лабиринт по правительственным делам. Там Валентину предоставили скромную квартиру, где он и провел следующие несколько дней. Чиновники словно забыли о его существовании. Казалось, отсюда невозможно продвинуться ни на шаг. Как корональ, он, конечно, имел право требовать, чтобы его немедленно допустили к понтифексу, но он не корональ в настоящем смысле этого слова и такое требование, вероятно, вообще лишило бы его возможности действовать.

Порывшись в памяти, он вспомнил имена первых министров понтифекса. Если с тех пор ничего не изменилось, у понтифекса было пять полномочных официальных лиц, наиболее приближенных к нему: Хорнкэст – главный спикер, Дилифон – личный секретарь, Шинаам, гэйрог, – министр внешних сношений, Сепултроув – министр по делам науки и личный врач понтифекса и Наррамир – толковательница снов, которая, как говорили, обладала гораздо большей властью, чем все остальные, советница, выбравшая в коронали Вориакса, а затем Валентина.

Добраться до любого из этих пятерых было так же трудно, как и до самого понтифекса. Они, как и Тиеверас, находились в самой глубине Лабиринта, далекие, недоступные. Возможности обруча, данного Валентину матерью, не распространялись на установление контакта с незнакомым мозгом на неизвестном расстоянии.

Он скоро узнал, что два меньших по рангу, но все-таки значительных чиновника служат сторожами на центральных уровнях Лабиринта. Это имперские мажордомы Дондак-Саямир, су-сухирис, и Титаморн Суул, человек.

– Но, – сказал Слит, поболтавший с управляющим дома для гостей, – эти двое уже год как поссорились и ненавидят друг друга. А чтобы попасть к министрам, требуется согласие обоих.

Карабелла недовольно фыркнула.

– Нам что, всю жизнь теперь здесь в пыли околачиваться? Валентин, зачем мы вообще связались с этим Лабиринтом? Может, уйдем отсюда и отправимся прямо на Замковую гору?

– Точно. Я тоже так думаю, – согласился Слит.

Валентин покачал головой.

– Главное – поддержка понтифекса. Так сказала Хозяйка Острова, и я с ней согласен.

– Для чего главное? – спросил Слит. – Понтифекс спит себе под землей и знать ничего не знает. Он что, даст тебе армию? Да и существует ли он на самом деле, этот понтифекс?

– У понтифекса есть армия служащих и чиновников, – мягко пояснил Делиамбер. – Для нас они могут быть исключительно полезны. Они, а не воины контролируют равновесие власти в нашем мире.

Слита такие доводы не убедили.

– А по-моему, ты должен поднять знамя Горящей Звезды и под звуки труб и барабанный бой идти через весь Алханроэль, во всеуслышание объявляя себя короналем и рассказывая о кознях Доминина Барджазида. В каждом городе на своем пути теплом и искренностью и, может быть, немножко с помощью обруча Повелительницы Снов ты завоюешь поддержку народа. И пока ты будешь подниматься на Замковую гору, десять миллионов пойдут за тобой, и Барджазид сдастся без боя.

– Приятная картина, – сказал Валентин, – но я думаю, что нам все же следует заручиться поддежкой и содействием понтифекса, прежде чем мы бросим открытый вызов. Я повидаюсь с этими двумя мажордомами.

В этот же день его проводили в штаб-квартиру Дондак-Саямира – на удивление унылую маленькую конторку в глубине запутанного скопления крошечных служебных каморок. Валентин больше часа ожидал в тесном и шумном вестибюле, прежде чем его допустили к мажордому.

Валентин плохо представлял себе, как обращаться к су-сухирису. Может, одна голова – Дондак, а другая – Саямир? Обращаться к обеим или только к той голове, которая разговаривает с тобой в данный момент? Может, полагается переводить взгляд с одной головы на другую, пока говоришь?

Дондак-Саямир оглядел Валентина как бы с высоты своего величия. Пока четыре холодных глаза рассматривали посетителя, в кабинете висела напряженная тишина. Су-сухирис был стройным удлиненным существом, безволосым и гладкокожим, трубообразным по форме, с палкой-шеей, поднимавшейся на десять-двенадцать дюймов и имевшей на конце развилку для поддержки двух узких, похожих на веретено голов. Он излучал такое сознание собственного превосходства, словно должность мажордома понтифекса была важнее должности самого понтифекса. Валентин знал, что холодное высокомерие просто свойственно этой расе; су-сухирисы всегда выглядели величественными и надменными.