Тревейн сжал губы и несколько мгновений молчал, разглядывая блокнот, лежавший перед ним на столе. Упоминание о кабинете министров направило его мысли в новое русло. Он поднял глаза на Сандерса и неуверенно начал:

– Можно мне задать тебе один вопрос, Кевин?… Ты хорошо знаешь премьер-министра Дитера?

– Я почти не знаком с ним лично. Он непростой человек, и сразу его не поймешь… А что?

– Да ничего. Мне просто хотелось узнать, какого ты придерживаешься о нем мнения.

– Иными словами, – с широкой улыбкой сказал Сандерс, – ты хочешь узнать, как человек, заваривший всю эту кашу, оказался в кресле премьер-министра? На самом деле его выбирали почти методом исключения. Все остальные депутаты от Индустриальных Миров полностью себя дискредитировали, и нам очень повезло, что нашелся такой человек, как Оскар Дитер. Впрочем, ему пришлось ввести в состав своего кабинета министров, придерживающихся самых разных политических взглядов: начиная с Аманды Сайдон в качестве министра финансов и заканчивая Роджером Хададом с Земли, министра иностранных дел. Однако наряду с креслом премьер-министра сам Дитер занимает еще и пост министра обороны, так что ему не очень трудно работать с такой разношерстной публикой. Теперь он, так сказать, крепко взял бразды правления в свои руки, и у него это неплохо получается. – Сандерс неопределенно пожал плечами.

– Рад слышать, что ты о нем такого высокого мнения, – медленно проговорил Тревейн. – Но меня немного беспокоит его политика фактического признания Республики Свободных Землян. Разумеется, – добавил он, – я говорю тебе это неофициально. Действуя, я точно выполняю постановления правительства. Но, по моему личному мнению, вы наполовину проиграли войну, прислушиваясь к демагогии противника. В двадцатом веке и твои, и мои предки слишком часто совершали подобную ошибку.

– Это было непростое решение, – сказал Сандерс. – Тем не менее, не признавая юридического права на существование противника, войну вести очень трудно. Иногда возникают просто поразительные казусы. Вспомни, например, Гражданскую войну, вспыхнувшую в Америке шесть веков назад. Правительство тогдашних Соединенных Штатов так никогда и не признало отделившихся конфедератов самостоятельным государством. Однако на практике они постоянно так или иначе обращались с ними как с воюющей стороной. Например, объявили блокаду портов Конфедерации, а такую блокаду, по определению, объявляют только иностранному государству. Будь правительство Соединенных Штатов последовательным, оно объявило бы порты отделившихся штатов закрытыми для иностранных судов, но тем самым просто выставило бы себя на всеобщее посмешище.

– Я знаю об этом, Кевин, – кивнул Тревейн. – Но я и не подозревал, что ты увлекаешься историей.

– По сравнению с тобой я жалкий дилетант, – улыбнулся Сандерс и, не вставая с кресла, отвесил Тревейну небольшой, но весьма красноречивый поклон. – Дело в том, что в последнее время на Земле активно изучают историю гражданских войн прошлого. За последние столетия у нас было так мало опыта в этой области, что Дитер приказал перерыть все архивы в поиске прецедентов. – Сандерс на мгновение задумчиво замолчал, а потом продолжил:

– Знаешь, одно из самых больших достоинств Дитера заключается в том, что он очень скрупулезен. Другим его достоинством является способность смотреть правде в глаза, хотя это ему порой совсем непросто… Впрочем, именно после убийства Фионы Мак-Таггарт он стал называть вещи своими именами, а теперь углубленно изучил опыт Земной Федерации и очень полагается на него.

Ты, конечно, знаешь, что с идеологической точки зрения Земная Федерация никогда не была единой. Разумеется, она всегда была централизованным государством, но в ней никогда не было господствующей идеологии. Это было бы невозможно, даже если бы она ограничивалась Солнечной системой. Мятежники прекрасно это поняли и выбрали для своей республики весьма свободную федеративную форму. Впрочем, реалистически мыслящие люди всегда понимали, что Земная Федерация существует только в качестве некоей базовой структуры, внутри которой свободно взаимодействуют различные культуры. – Сандерс внезапно замолчал, и у него на лице снова заиграла озорная улыбка. – Знаешь, – добавил он, – что бы ни говорили о Дитере, он, безусловно, замечательно разбирается в людях. Ведь он же призвал меня на действительную службу из отставки, а?

* * *

Сандерс поднялся из-за заваленного бумагами стола и потянулся. Ничего удивительного, что в этот поздний час он один еще оставался в Доме правительства. Сотрудники его штаба давно разошлись по домам, предоставив ему по мере возможности самостоятельно бороться с ужасной усталостью, которую он испытывал из-за этих проклятых бесконечных ксанадийских суток. С тех пор как он прилетел сюда, ему казалось, что он недосыпает. Сегодня он, пожалуй, действительно засиделся на работе! Сандерс погасил свет и уже встал было с кресла, но тут замер: на фоне освещенного дверного проема маячил чей-то силуэт!

– Добрый вечер, Кевин, – сказала Мириам Ортега. – Можно?

– Заходи! – Сандерс снова включил лампу на письменном столе, жестом показал на стул и опустился опять в кресло.

Они с Мириам сидели по разные стороны залитого ярким светом стола. В опустевшем Доме правительства царила мертвая тишина.

– Чему обязан таким удовольствием? – спросил Сандерс, внезапно поняв, что впервые видит Мириам с того момента, когда Тревейн отбыл с флотом на учения. Она достала сигарету, и он автоматически потянулся к ней с антикварной настольной зажигалкой в руке. Маленький огонек озарил энергичное лицо Мириам. Струйка синего дыма спиралькой проплыла сквозь озеро яркого света над столом и исчезла в темноте.

– Знаешь, – сказала Мириам сквозь сигаретный дым, – я подумала, что, может, ты уже готов сказать мне то, о чем промолчал на борту «Нельсона».

Сандерс чуть не уронил зажигалку.

– Что ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовался он. Мириам выпрямилась на стуле, выпустила в его сторону струйку табачного дыма, и у нее на лице заиграла насмешливая улыбка, удивительно похожая на ту, которую Сандерс иногда видел, глядя на себя в зеркало.

– Когда вы с Ианом обсуждали предстоящий удар, я не могла не заметить некоторое расхождение между тем, что говорил он, и тем, что говорил ты, – ответила она. – Тревейн считал само собой разумеющимся, что восстановление контакта с Внутренними Мирами – первый шаг решительного наступления, которое должно привести к окончательному подавлению мятежа. Ты его не поправил, но, – тут Мириам снова одарила Сандерса кокетливой улыбкой, – и не поддержал, не так ли? Если не ошибаюсь, ты говорил только о том, что удар позволит «положить конец этой войне». Тогда я подумала, что, может, придираюсь к словам, как педантичный адвокат. Поэтому-то я тогда и промолчала. Но теперь я достаточно хорошо тебя знаю, Кевин. Каким бы изворотливым и обаятельным ты ни казался, если ты что-то говоришь или о чем-то умалчиваешь, этому есть более чем веские основания.

Сандерс застыл, разинув рот, собираясь с мыслями и пытаясь переварить целую гамму неведомых ему доселе ощущений.