Он выписал чек и передал его Хэмилтону.

– Нечасто нам всем доводится класть в карман миллион фунтов сразу, – заметил он.

Хэмилтона, как казалось, завершение церемонии привело в благостное расположение духа.

– А еще реже доводится тратить такие деньги, – с улыбкой сказал лорд.

Ласки решил, что сейчас лучше ненадолго отвлечь внимание от заключенного договора.

– Когда мне было всего десять лет, – пустился в воспоминания он, – у нас умер петух. И мы с отцом отправились на рынок, чтобы купить нового. Он стоил по ценам того времени… Э-э-э… Кажется, три фунта. Но моей семье пришлось целый год экономить, чтобы накопить такую сумму. Покупка того петуха запала мне в душу гораздо сильнее, чем любая финансовая операция, которую я совершил с тех пор, включая и наш с вами договор. – Он улыбнулся, догадываясь, что собеседникам неловко выслушивать его откровения, хотя его прошлая бедность мало их трогала. – Даже миллион фунтов может показаться ерундой в сравнении с петухом, от которого зависело выживание целой семьи, спасение ее от голода.

– Вполне справедливое замечание, – некстати промямлил Хэмилтон.

Ласки вернулся к своей обычной манере разговаривать.

– Что ж, позвольте мне сделать звонок в банк и предупредить, что чек скоро будет предъявлен к оплате.

– Разумеется. – Фетт подвел его к одной из дверей и сказал: – В этой комнате никого нет. Я попрошу Валери соединить вас с городом.

– Спасибо. А когда я вернусь, мы сможем подписать протоколы. – Ласки зашел в небольшое помещение и снял трубку телефона.

Услышав длинный гудок, выглянул наружу и убедился, что секретарша не может его подслушивать. Она стояла у шкафа с документами, погруженная в свою работу. Ласки торопливо набрал номер.

– «Ямайский хлопковый банк».

– Говорит Ласки. Дайте мне Джонса.

Наступила пауза.

– Доброе утро, мистер Ласки.

– Джонс? Я только что выписал чек на миллион фунтов.

Поначалу ответа не последовало. Потом Джонс воскликнул:

– Боже милостивый, но у вас же нет миллиона!

– И тем не менее вы подтвердите, что чек принят к оплате.

– Да, но как насчет Тредниддл-стрит? – Банкир поневоле повысил голос. – У нас нет даже на депозите таких средств!

– Давайте решать проблемы по мере их поступления.

– Но, мистер Ласки. Наше финансовое учреждение не может авторизовать перевод миллиона фунтов с одного счета в Банке Англии на другой счет в Банке Англии просто потому, что у нас нет в Банке Англии необходимой для этого суммы. Мне кажется, я изложил вам ситуацию с полнейшей ясностью.

– Скажите мне, Джонс, в таком случае, кто является владельцем «Ямайского хлопкового банка»?

Джонс громко вздохнул:

– Вы, сэр.

– Вот именно, – и Ласки повесил трубку.

Полдень

Питер Джесс Джеймс обильно потел. Полуденное солнце было не по времени года ярким, а широкое лобовое стекло фургона только усиливало жару. Солнечные лучи буквально обжигали оголенные мясистые предплечья Джесса, нещадно раскаляли ноги под темными брюками. Невыносимая парилка!

Но страдал он не только от жары. Его преследовал нешуточный страх.

Джэко велел вести машину медленно и осторожно, но совет оказался совершенно излишним. Стоило ему отъехать милю от склада металлолома, как он попал в транспортный затор, когда автомобили ползли бампер в бампер почти через половину южной части Лондона. Он не смог бы разогнаться, даже если бы очень захотел.

Он открыл обе боковые раздвижные двери фургона, но это не принесло облегчения. Если машина почти не двигалась, то не возникало ни малейшего встречного ветерка, а когда он все-таки трогался с места, то получал в лицо не легкий бриз, а теплый поток чужих выхлопных газов.

Джесс всегда считал, что от вождения автомобиля надо получать удовольствие, превращать его каждый раз в приключение. Он влюбился в машины еще с тех пор, как двенадцатилетним парнишкой угнал первую тачку – спортивный «Зефир Зодиак» с дополнительными обтекателями и специальными закрылками. Ему нравилось первым срываться с перекрестка при переключении светофора, подрезать других водителей на виражах, пугая до смерти «чайников», садившихся за руль только по воскресеньям. Когда ему вслед осмеливались гневно сигналить, Джесс орал грязные ругательства и потрясал кулаком, представляя, с каким бы наслаждением продырявил пулей башку недовольному придурку. В своей машине он всегда держал в бардачке пистолет, хотя ни разу еще не пускал его в дело.

Но разве получишь удовольствие от езды, когда везешь у себя за спиной огромную сумму украденных денег? Нужно было разгоняться равномерно, тормозить плавно, пользоваться лампочками указателей поворотов, воздерживаться от обгонов, пропускать пешеходов на переходах. Ему пришло в голову, что должно, вероятно, существовать такое понятие, как «подозрительно аккуратное вождение». Любой сообразительный полисмен, заметив молодого и лихого с виду парня, который тащится, уподобляясь старому деду, сдающему экзамен на вождение, мог почуять здесь неладное.

Он как раз подъезжал к очередному перекрестку нескончаемой Южной окружной дороги. Светофор переключился с зеленого на желтый. Инстинкт подсказывал Джессу надавить посильнее на педаль акселератора и проскочить. Но он лишь с глубоким вздохом как последний идиот помахал из окна водителям сзади, предупреждая, что сейчас начнет тормозить, и послушно остановился.

Ему нужно постараться унять тревогу. Если нервничаешь, можешь совершить ошибку. Выбросить из головы мысли о деньгах, думать о чем-нибудь другом. Он намотал тысячи миль по ужасающе забитым машинами улицам Лондона, и его ни разу не остановила дорожная полиция. Почему именно сегодня должно случиться что-то непредвиденное? Даже Старина Билл не мог унюхать большие деньги на расстоянии и понять, что они похищены.

Светофор переключился, и он снова тронулся в путь. Проезжую часть шоссе при подъезде к крупному торговому центру существенно сузили припаркованные у тротуара грузовики, а целая серия пешеходных переходов совсем замедлила движение. Узкие тротуары заполнила толпа покупателей, потоку которых мешали к тому же палатки уличных торговцев, пытавшихся сбыть дешевую безвкусную бижутерию или пестрые чехлы для гладильных досок.

Почти все женщины были в легких летних нарядах – еще одно подтверждение внезапно воцарившейся жары. Джесс принялся разглядывать футболки в обтяжку, радовавшие глаз короткие юбчонки, не закрывавшие коленок, пока его фургон мог передвигаться за один раз не больше, чем на несколько ярдов. Ему всегда нравились девчонки с круглыми пышными задницами, и он оглядывал толпу, стараясь подобрать подходящий экземпляр, который смог бы с удовольствием раздеть глазами.

Он разглядел ее в добрых пятидесяти ярдах впереди. На ней была синяя нейлоновая блузка и туго сидевшие белые брюки. Ей самой, вероятно, казалось, что она страдает избытком веса, но Джесс никогда бы с ней не согласился. Она носила добротный, но старомодный лифчик, и в нем груди торчали вперед как две торпеды, а под высоко натянутыми брюками особенно отчетливо вырисовывались крутые бедра. Джесс не сводил с нее взгляда, дожидаясь, чтобы сиськи подпрыгнули на ходу. И дождался!