Уже вечером в УВД города и КГБ республики поступили сведения о недовольстве людей таким решением[505]. К 8.30 первые группы недовольных стихийно собрались перед зданием ЦК. К 9.30 информация об этом передана в горком, обком, ЦК, Совмин, МВД республики и МВД СССР, дежурную часть КГБ СССР. По согласованию с ЦК республики было принято решение оцепить площадь. Штаб по оперативному управлению силами и средствами гарнизона возглавил министр внутренних дел республики Г.Н. Князев.

На площадь прибыли Председатель КГБ КазССР В.М. Мирошник, оперативный и следственный состав КГБ с задачей оценить обстановку. Площадь была оцеплена, велась фото- и видеосъемка. К 10.00 количество демонстрантов возросло до 1000 чел. Людей начали уговаривать разойтись. Д.А. Кунаева пригласили приехать, и он, по его словам, прибыл к 11.00, просидел два часа в своей же приемной, потом около 13.00 Г.В. Колбин вышел и сказал, что справятся сами.

В 11.30 демонстранты пошли по улицам города. К 13.30 вернулись, теперь уже количество составило 5000 чел.[506]. В Алма-Ату вылетели представители ЦК, МВД, КГБ, Прокуратуры СССР. Демонстранты оскорбляли милицию. Те вырывали из толпы самых слабых, прежде всего девушек, толпа пыталась их отбить, началась свалка. К 17.00 с санкции В.М. Чебрикова, полученной по телефону, дополнительно прибыло 600 курсантов Алма-Атинского пограничного училища КГБ. В 18.00 по приказу Г.Н. Князева начался разгон. В это же время в Москву была направлена оценочная информация по каналам КГБ, в дальнейшем это делалось каждые полчаса.

Г.В. Колбин, как утверждают, имел некий опыт в подобных ситуациях — когда работал в Грузии, были столкновения в Абхазии. Но он только прибыл в Алма-Ату и не знал ни людей, ни местности. Поэтому в своих оценках, заключениях и выводах он опирался на консультации Г.Н. Князева и В.М. Мирошника, секретарей ЦК О.С. Мирошихина и З.К. Камалиденова. Затем политическое и общее руководство принял член Политбюро М.С. Соломенцев[507]. В 19.30 в Алма-Ату прибыли первый заместитель Заведующего Орготделом ЦК Е. Разумов, ответработник Мищенко, первый замминистра внутренних дел СССР Елисов, зампрокурора Союза Сорока и Ф.Д. Бобков. Оперативное руководство принял Елисов.

В течение всего вечера разгон носил крайне динамичный характер, прошло примерно 20 волн «туда», а потом «обратно», что в принципе больше говорит о мягкости милиции и курсантов. В течение 21.00–22.00 военные машины со спецсредствами были забросаны камнями, охрана разбежалась и в руки людей с площади попали спецсредства. В сторону зданий полетели ручные дымовые гранаты, шашки, сигнальные ракеты. Все же толпы удалось вытеснить ближе к полуночи. Наступила ночь.

Вот о чем думал в это время Колбин? Нормальные люди бы подали в отставку, но типы вроде него никогда и ни за что. Он занял пост человека, который имел статус члена Политбюро ЦК — больше такого шанса не будет. И теперь ясно, что если у Николая II началось все с Ходынки, то у этих все началось с Алма-Аты.

Начиная примерно с 8.00 18 декабря стали прибывать на площадь новые группы. По всему городу шли стычки. Людей хватали, сажали в автозаки, вывозили в степь и там высаживали. Армия в лице командующего Среднеазиатским военным округом В.Н. Лобова категорически отказывалась участвовать в подавлении. На командующего давили через Москву, через министра. 18-го в 13.00 его приказом были введены курсанты из Алма-Атинского высшего общевойскового командного училища, которые окружили здание ЦК, но в боевых действиях не участвовали. Весь день на центральную площадь прибывали группы, их рассеивали, не допускали, а в 20.30 начался новый разгон. Полный порядок был восстановлен только 19-го. Оцепление снято 21-го в 21.00. Для разгона демонстрантов применялись саперные лопатки, собаки и пожарные машины[508]. Вся операция затем была неоднократно и многосторонне проработана в Учебно-научном комплексе управления органами внутренних дел в особых условиях при Академии МВД СССР.

В 19–25-х числах отдельные выступления проводились по всей республике.

За участие в массовых беспорядках задерживались, по данным МВД, 2336, КГБ — 2212, прокуратуры — 2401 чел. Кроме того, 5324 чел. были допрошены в Прокуратуре, а 850 — в КГБ Во всех лечебных заведениях работники КГБ регистрировали обращения. Имелись и факты изъятия историй болезней. Из рассмотренных дел на 99 чел. осуждены 82 чел., в том числе 23 женщины и 5 несовершеннолетних. В официальные отчеты не попал М.Г. Абдыкулов, убивший ножом в автобусе Аристова 19-го числа и осужденный к высшей мере наказания именно в связи с декабрьскими событиями. Студент К. Рыскулов был приговорен к расстрелу, потом приговор был заменен на 20 лет л/св. 21 мая 1988 г. он покончил с собой[509]. Две девушки после воздействия «следователей» пошли на самоубийство.

Был привлечен к уголовной ответственности целый ряд ближайших помощников Д.А. Кунаева (в том числе командир спецдивизиона ГАИ, а начальник личной охраны КГБ А.И. Горяинов исключен из КПСС) — к обычным обвинениям во взяточничестве и прочее были добавлены наветы в формировании националистических организаций.

Оригиналы документов 1986 г. были уничтожены после начала работы Комиссии депутата М. Шаханова, старт которой был дан его выступлением на I Съезде народных депутатов СССР 6 июня 1989 г. Комиссия же де-юре была создана Указом Президиума Верховного Совета Казахской ССР от 1 июля 1989 г., в ее работе принимали участие бывшие работники КГБ. Первичные документы КГБ так и не были представлены[510]. Последствия были также неоднозначны: «Работники КГБ Казахской ССР использовали имеющиеся у них телекиноматериалы для создания фотопортретов участников декабрьских событий. Затем они, вооружившись этими обличительными документами — фотографиями, ринулись искать „преступников“ по всем учебным заведениям и трудовым коллективам столицы Казахстана. Ну чем не 1937 год! Эта „героическая кампания“ продлилась несколько месяцев. „Выявленные“ понесли самые различные наказания. Подверглись гонениям и родители задержанных, многих попросту уволили с работы.

Всеми средствами старались сформулировать в республике такое мнение, чтобы к участникам декабрьских событий относились как к людям, которые предали Родину»[511].