Случаи особой жестокости, проявленной немцами, часто использовались в качестве материала для партизанских призывов. Изредка такие примеры, даже если они и были основаны на реальных фактах, являлись сильно преувеличенными, а иногда и просто выдуманными.

Характерно, что проявлению жестокости в обращении немцев с евреями советская и партизанская пропаганда не уделяла достаточного внимания. Предположение о том, что советское руководство не знало о страданиях евреев при немецкой оккупации, следует сразу отбросить, поскольку была прекрасно налажена разведывательная работа и время от времени появлялись упоминания об этой проблеме. Вполне вероятно, что проблема антисемитизма была исключена из пропаганды с тем, чтобы не выделять какую-то одну национальную или религиозную группу как пострадавшую больше остальных (и тем самым позволяя ей рассчитывать на получение привилегий в будущем). Кроме того, учитывая стремление советской пропаганды изображать жизнь в условиях оккупации адом, вряд ли стоило подчеркивать различия в страданиях населения, давая тем самым понять, что кому-то помимо евреев жилось неплохо. Другим возможным объяснением является усиление антисемитизма на оккупированной немцами территории (и, видимо, в советском тылу) и желание избежать отождествления евреев с советским режимом, что лишний раз было способно подтвердить немецкие лозунги о неразрывной связи евреев с большевизмом[252].

Другой актуальной темой, часто встречающейся в партизанской пропаганде, было широкое использование немцами принудительного труда для работы в рейхе, или так называемая программа Ostarbaiter («Восточные рабочие»). Эта программа обеспечивала рабочей силой немецкую промышленность, высвобождая людские ресурсы для военной службы. Вместе с тем эта программа лишала партизан главного источника пополнения своего личного состава; вполне логично, что люди, отправляемые на работу в Германию, были вполне пригодны физически для службы в партизанах. С другой стороны, данная программа способствовала большему притоку в партизанское движение людей, ранее не принадлежавших к числу сторонников партизан, и даже прогерманских элементов, которые присоединялись к партизанам, чтобы избежать насильственной отправки на работу в Германию.

Партизанская пропаганда, разоблачавшая эту программу немцев, в первую очередь должна была вызывать страх: страх за свою судьбу тех, кого отправляли на работу в Германию, страх за судьбу их близких, остающихся в России, и страх за свою личную безопасность, в случае если, выжив, человек окажется после войны в руках советского правосудия. Ожидавшее таких людей будущее описывалось в самых мрачных тонах: им придется голодать, их подвергнут жестокому обращению или они погибнут от рук немцев, эпидемий или под бомбами во время налетов англо-американской авиации. «Всех тех, кто едет в Германию, ждет гибель» – под таким заголовком вышла одна из листовок, обращенная к жителям Гомельской области; далее она развивала эту тему: «Не ездите в Германию, ибо там вас ждет смерть. Прячьтесь в лесах… идите к партизанам. Помогайте партизанам… Препятствуйте планам гитлеровцев по отправке людей в Германию».

Когда отправка на работу в Германию приобрела систематический характер, людям во время пребывания в рейхе приходилось носить на одежде особую эмблему. Этот факт широко, и вполне справедливо, рассматривался как попытка немцев заклеймить русских как людей второго сорта и вызывал огромное возмущение. Тем самым у партизан появлялась дополнительная возможность воспользоваться очередной «ошибкой» немцев.

Методы принуждения, использовавшиеся немцами, в полной мере свидетельствовали о нежелании людей добровольно отправляться на работу в Германию. Об обращении немцев с людьми было прекрасно известно на оккупированных территориях, благодаря сведениям, поступавшим по разным каналам. Тысячи мужчин и женщин выпрыгивали из везущих их в Германию поездов и уходили к партизанам. Те немногие, кто предпочел работу в рейхе вступлению в партизанские отряды, сталкивались с партизанскими угрозами; рукописные листовки провозглашали: «Смерть семьям, чьи сыновья и дочери позволили завербовать себя для работы на Германию!» В Брянской области «предательский» характер принудительного труда подчеркивал, например, такой лозунг партизан: «Тот, кто едет на работу в Германию, поднимает руку на свой собственный народ».

Проблему принудительного труда пропаганда также использовала для создания образа партизана как мстителя за обиженных и защитника тех, кому грозит опасность. Так, в августе 1942 года в распространяемых партизанами слухах утверждалось, что крупные разрушения в этом месяце железных дорог в Могилевской области были проведены с целью помешать доставке в Германию всех восемнадцатилетних юношей и девушек, набранных для принудительного труда (утверждение весьма спорное).

О важности, придаваемой советским руководством проблеме отправки людей на работу в Германию, свидетельствует оперативный выпуск листовок. В периоды наиболее интенсивных немецких облав, как, например, летом 1943 года, партизанская пропаганда уделяла этому вопросу значительно больше внимания, чем самым популярным темам советских побед и немецких поражений.

На более поздних этапах войны особых усилий потребовало противодействие попыткам немцев эвакуировать гражданское население на запад. Судя по интенсивности советской пропаганды в отношении этой проблемы, советское и партизанское руководство опасалось найти освобожденные от оккупантов регионы лишенными населения. В своих усилиях советская пропаганда следовала отработанной схеме, где страху противопоставлялась надежда: страх, что эвакуируемых ожидает незавидная судьба и что, согласившись на эвакуацию, они фактически становятся предателями, а это влечет за собой суровое наказание; и надежда на то, что, отказавшись от добровольной или насильственной эвакуации, они тем самым получат право на лучшую жизнь при советской власти.

Страх пытались внушить следующим образом: «Каждого, кто сбежит с немцами, ожидает гибель. Кто-то умрет от голода, кто-то от фашистских пыток, а остальные от пуль. Тысячи советских людей, уже угнанных в Германию, погибли от голода и пыток в фашистском рабстве… Дело Германии безнадежно проиграно».

Этому противопоставлялись перспективы, предлагаемые тем, кто останется (этим же стремились опровергнуть утверждения немецкой пропаганды о том, что жившим на оккупированной территории следует опасаться возвращения советской власти): «Оставайтесь там, где вы находитесь! Вам не надо бояться… Никто не собирается вас наказывать за то, что вы находились в оккупированных немцами районах. Мы знаем, что у вас не было возможности отступить вместе с Красной армией. …Красная армия [и партизаны] своим приходом обеспечит вам счастливую жизнь и свободу на вашей родине».

По-видимому, эта листовка распространялась довольно широко. Ее обнаружили неподалеку от Минска, далеко за линией фронта, подписана она была Пономаренко.

Иногда с тем, чтобы призвать к сопротивлению, давались и другие обещания: «Немцы распускают слухи, что советские правительственные органы после возвращения станут расстреливать или отправлять на принудительные работы всех, кто оставался под оккупацией немцев. Это немецкая ложь. Они делают это, чтобы привлечь людей на свою сторону. В Красной армии служат рабочие и крестьяне, ваши мужья, отцы и сыновья. Советская власть – это ваша власть, и интересы народа для нее превыше всего. Миллионы людей, уже сбросивших с себя фашистское ярмо, получили в качестве материальной помощи хлеб, семена, скот, деньги и дрова. Колхозы на освобожденной земле освобождены от налогов и получают льготы по поставкам продукции».