проблемы. Он почти подавил сопротивление церковников, но теперь местная аристократия начинает грызть друг другу глотки за власть на местах. Хочешь не хочешь, но усмирять их придется стальным кулаком.

— Именно поэтому я и ушел из большой политики. — Наджиб пьяно хихикнул. — Ладно, хватит зады морозить. Идем вниз. Жрать охота.

Они ушли, а Асад еще долго лежал на стропилах, размышляя над тем, что он, черт возьми, только что увидел. Он уже слышал это имя — Мерлин. Но не может же быть, что этот человек в смешном плаще…

Над крышей хлопали крыльями Ночные летуны, и где-то далеко-далеко, в заметенных снегом долинах выли волки.

* * *

Как-то незаметно пришла весна с холодными утренними туманами и капелью, пролетела и превратилась в жаркое душное лето. Прошло и оно, и вот уже первые осенние дожди забарабанили по крышам, а утренние пробежки теперь превращались в небольшие заплывы по глубоким лужам.

Изнурительные тренировки с Рахимом сделали свое дело: тела воспитанников Гнезда Сойки закалились, огрубели и даже как-то потеряли чувствительность. Боль ушла из мышц (Асад подозревал, что не последнюю роль здесь сыграли алхимические вливания), а сами мышцы стали твердыми как железо.

Теперь мальчиков учили новым премудростям: как задерживать дыхание и мысленно успокаивать сердце, чтобы провести под водой как можно больше времени, как гнуть в пальцах крепкие стальные гвозди, как остро заточенным ножом-«рыбкой» попадать в деревянную колоду с завязанными глазами после того, как тебя несколько раз покрутили на месте и как стоя на одной руке держать в другой поднос с хрупкими стеклянными бокалами (через сорок минут его нужно было опустить на землю так, чтобы ни один бокал даже не дрогнул).

Им надевали на голову тяжелые глухие шлемы и заставляли уворачиваться от ударов палками, ориентируясь лишь по тонкому свисту воздуха, забираться на вершину отвесной стены, в которую были вмурованы обломки острых как бритва лезвий, бросать игральную карту с остро заточенным краем так, чтобы карта разрубила напополам толстую восковую свечу и с одного удара вгонять ладонью в доску железный клин.

Изменились и их занятия в классе: теперь Рахим приходил и туда. Иногда наставник был один, но иногда с ним захаживала пара алхимиков.

Из звали Хеш и Фит. Они тоже были не из Халифата — алхимиков выдавала светлая кожа и узкие скулы. Эти двое учили мальчиков совершенно особому искусству: как добывать из растений и минералов смертельные яды, варить из них еще более смертельные яды, а, главное: как правильно наносить отраву на оружие (тут к делу подключался сам Рахим).

Их учили танцевать и играть на свирели, готовить изысканные блюда и изъясняться как принцы, учили штопать штаны кривой иглой с грубой бечевой и накладывать повязки на раны. Им рассказывали, как нажимать на грудь, чтобы запустить остановившееся сердце, и куда накладывать жгут при кровотечении, как красиво уложить волосы особым алхимическим воском и что добавить в благовония, чтобы женщина потеряла от желания голову, как незаметно вытащить из кармана купца кошель, а у стражника — скрытый клинок-зубатку из голенища сапога. Их учили взламывать замки тонкой проволочкой и металлической щепкой открывать защелку наручников, учили ударам, что убивают на месте, и ударам, что вызывают смерть через несколько дней.

Их учили, казалось, всему на свете. И у Асада с приятелями просто не оставалось времени на занятия колдовством. А потом, когда осень ушла, приведя за собой на удивление теплую снежную зиму, Наджиб собрал всех мальчиков в большом зале башни (в том самом, где Асад стал свидетелем разговора наставника с Мерлином и Морганой) и рассказал им к чему готовят воспитанников «Гнезда».

Далеко на севере шла большая война. Могучие колдуны во главе с Великим Мерлином добивали остатки духовенства и восставших против Колдовского Квадриптиха аристократов, параллельно объединяя под своим началом все больше и больше земель, но согласия не было также и в стане самих колдунов, поэтому невозможно было сказать, как долго эта война будет продолжаться и каковы будут ее конечные результаты.

Но почти то же самое творилось и в самом Халифате. Группа колднуов решила захватить власть, однако при этом они использовали в своих интересах группу религиозных фанатиков называющих себя Воинами Аллаха. Обещая несметные богатства на этом свете и бесконечное блаженство на том, колдуны, ставшие духовными лидерами восстания, сумели убедить фанатичную толпу, что они, колдуны — пророки Всемогущего, призванные положить конец власти погрязших в грехах падишахов и установить Единый и Правильный Порядок. Что хуже: их пропаганда оказалась настолько эффективна, что простолюдины и знать зачастую переходили на сторону Воинов Аллаха по доброй воле. И, разумеется, многие видели в Воинах силу, с которой выгодно сотрудничать сейчас, дабы получить в дальнейшем огромные преференции.

Судьба Халифата висела на волоске. Армии фанатиков было трудно противостоять, но возглавляющим их колдунам — практически невозможно: они могли призвать на головы вражеских воинов огненные дожди или превратить воздух в ядовитый газ. Они много чего умели, и это не добавляло воинам Халифата ни мужества, ни стойкости духа.

К фанатикам пробовали засылать шпионов, но проклятые колдуны умели читать мысли. Хуже: они умели колдовством ломать волю, добывая информацию прямо из головы пленников, и вот уже к тем, кто присылал к колдунам убийц в свою очередь стали являться убийцы.

Поэтому в «Гнезде» и готовили их, будущих убийц колдунов. Мальчишек, чья способность аккумулировать в себе почти неограниченное количество эфира лишала всех колдунов рядом с ними способностей к колдовству. Далее колдуна можно было убить любым удобным способом, чему, собственно, мальчиков сейчас и обучали.

Они должны были стать идеальными убийцами колдунов, подчиняющимися даже не самому падишаху, а его доверенным людям на настолько секретных постах, что этих людей как бы не существовало. Воспитанники «Гнезда» ни в чем не будут нуждаться; они будут стоять над законом и моралью. Была лишь одна загвоздка: пережить тренировки и работу, что вели с их телами алхимики, большую часть которых сюда пригнал с далекого севера сам Мерлин.

Изложив таким образом суть дела, Наджиб откланялся, оставив мальчиков одних. Разумеется, тут же поднялся гвалт: все бросились обсуждать слова наставника.

— М-м-мда, — сказал Сиадж, — вот и хана нашей идее с колдовством. — Обидно.

— Что-то ты не выглядишь обиженным, — буркнул Абид. — Наоборот, блестишь, как начищенный котел.

— Ну, ты сам подумай, — Сирадж принялся загибать пальцы, — власти у нас будет хоть отбавляй. Это раз. Потом: мы ж будем как асассины из тех книг, что так любит Наджиб. Ты скажешь, что это не колдуны? Ха! А я тебе скажу: