Они двигались по краю поля, параллельно дороге, от которой их закрывали кусты шиповника. В траве пламенели маки. Надо было скорее дойти до возвышенности, заросшей кустарниками и низкорослыми деревцами, с ложбинками и оврагами, в которых можно было укрыться. Дороги постоянно обстреливались с самолетов. Оглянувшись назад, Тесса заметила на дороге труп — серое пятно возле обочины. Что ж, она не будет больше оглядываться. Не будет думать ни о чем, а только ставить одну ногу впереди другой и следить, чтобы детям не угрожала опасность.

Они миновали поле и стали подниматься вверх по холму. Тесса время от времени пересчитывала детей, проверяя, чтобы никто не отстал. Добравшись до березовой рощицы, они остановились передохнуть. Приближался полдень; нещадно пекло солнце. Некоторые ребятишки стали бегать между деревьями, другие прилегли в тени, сунув в рот пальцы. Тесса проследила, чтобы все получили по глотку воды и ломтю хлеба с колбасой. Она дала Оливии, лицо которой побледнело от усталости, несколько лишних глотков. Малыши мирно спали в коляске; можно было сказать, что пока все идет неплохо. Фаустина, разбиравшаяся в подобных вещах, изучала карту и сверялась с компасом. «Осталось пройти шесть миль, — негромко сказала она. — Надо постараться попасть в Грев до наступления темноты. Пора отправляться».

Тесса собрала детей, пересчитала их еще раз, убедилась, что у всех при себе теплые свитера. Сейчас в них было бы слишком жарко, однако вечером они пригодятся. Двое детей плакали; Тесса взяла их за руки и стала напевать песенку. Вскоре к ней присоединились все остальные, даже Фаустина, не попадавшая ни в одну ноту. Внезапно раздался оглушительный рев, и в небе над их головами появился самолет; они бросились к неглубокой ложбинке. Пули рикошетом отлетали от земли. Острые камни царапали Тессе колени, в рот набился песок. Самолет поднялся выше и скрылся из виду. Они выбрались из ложбинки и в молчании двинулись дальше. Вскоре тропинка стала сужаться, петляя между сосен, и они остановились, чтобы посовещаться. Катить коляску по лесу нельзя. Эмилия сказала, что повезет ее по тропинке у подножья холма. Пускай Перлита идет с Тессой поверху — там безопаснее. Оливия решила пойти с Эмилией. Тропа на холме для нее слишком крута.

Оливия с Фаустиной шепотом сказали друг другу несколько слов. Потом они обнялись, и Оливия с Эмилией двинулись по тропинке вниз с холма; Оливия придерживала коляску за ручку. В глазах у Фаустины стояли слезы. Она подхватила на руки младшего из детей и зашагала по тропинке вперед. Девочки шли парами, мальчишки пинали ногами сосновые шишки. Фаустина, шедшая первой, показывала дорогу.

Под соснами было немного прохладнее. Тропинку устилал мягкий ковер из сухих игл. Дети немного оживились. Наверное, стоило сделать небольшую передышку, но тут в стороне Тесса заметила среди деревьев какое-то движение. По лесу бежали солдаты. Она поспешно стала подталкивать детей вперед, пересчитывать, путаясь и сбиваясь, потому что сама была напугана. Внезапно ей отчаянно захотелось вернуться домой, хотя она и не знала, где этот дом.

Они снова оказались под палящим солнцем. Тропинка забирала вверх, на камнях мелькали юркие ящерицы. Самолеты, казалось, обстреливали всю округу. Стоя на опушке, Тесса оглянулась: с неба в долину сыпались снаряды. В воздух столбами поднимался дым.

Фаустина присела на поваленное дерево, разложив карту на коленях. Мокрые от пота волосы прилипли у нее ко лбу. Тесса раздала всем воду и немного фруктов. Было почти три часа; воздух дрожал от жары. Некоторые дети уснули, подложив под головы вместо подушек свернутые свитера. Тесса заклеила пластырем мозоль, вытряхнула камешек из туфли. Одна из девочек рисовала прутиком в пыли; другая укачивала куклу. Томмазо лежал на спине, согнув колени и уставившись темными глазами в небо.

— Не надо смотреть на солнце, глазки могут заболеть, — мягко сказала ему Тесса, и накрыла лицо мальчика соломенной шляпой. В следующую секунду он сбросил ее и снова стал глядеть в небо.

Тесса присела рядом с Фаустиной. Фаустина улыбнулась и сжала ее руку, но ничего не сказала. Перлита подошла к Тессе и уткнулась головой в ее колени. Тесса погладила девочку по голове и зажмурила глаза. Ей вспомнился ее сегодняшний сон и тихий сад ранним утром. «Вот, значит, как все случилось», — думала она. Теперь она помнила, как тяжело было в одиночку заботиться об Анджело, насколько материнство в реальности отличалось от того, как она его себе представляла. Как молода она была, как неопытна, как нуждалась в поддержке. Она поехала в Оксфорд из-за телефонного звонка миссис Райкрофт, потому что любила Майло Райкрофта и боялась его потерять. В этом не было ничего тривиального — любовь никогда не бывает тривиальной, незначительной, ничтожной, теперь она это точно знала. Может, жизнь ничему особенному ее не научила, но этот урок Тесса затвердила накрепко.

«До Грева осталось около трех миль, — сказала Фаустина, вставая и отряхивая с подола пыль. — Надо поторапливаться». Тесса пересчитала детей: восемнадцать, все на месте. Самых младших она взяла за руки; Перлита, хныча, побрела у нее за спиной. Фаустина посадила маленького мальчика себе на спину, и они стали спускаться с холма. Теперь Тесса думала только о том, чтобы снова и снова ставить одну ногу впереди другой. Ни о Гвидо, ни об Анджело. Остались только эти мгновения, палящий зной и тропинка под ногами.

Самолеты появились прямо у них над головой: эскадрилья из шести машин, грохот которых эхом прокатился по холмам. Они бросились в овражек, спеша укрыть детей, прося их пригнуться. «Один, два, три, четыре, — торопливо считала Тесса. — Где же Перлита?» Подняв голову, она увидела, что девочка стоит на тропинке, замерев от ужаса. Тесса выбралась из овражка и подхватила ее на руки. Самолеты уже пролетели мимо, но тут в воздухе вспыхнул ослепительный свет.

Они снова оказались в овражке. Перлита была в безопасности. Тесса наклонилась и увидела у себя на животе, на голубой ткани платья, алое пятно. В недоумении она прикоснулась к нему рукой. Потом отняла ладонь — та была вся красная.

Тесса почувствовала усталость и странный холод. Она села на землю. Фаустина опустилась на корточки рядом с ней. Она дотронулась до красного пятна и что-то сказала, но Тесса не услышала ее. Она хотела сказать Фаустине, что ее ранили и ей надо отдохнуть, прежде чем идти дальше, но не смогла произнести ни слова.

Ей было совсем не больно. Только очень холодно. Она прилегла на дно оврага. Еще мгновение Тесса видела перед собой верхушки деревьев и синее небо. Потом наступила темнота.

Письмо от Фаустины Дзанетти добралось до пансиона, где жила Фредди, только в начале сентября. Фаустина сообщала о смерти Тессы. Ее сестра погибла, писала она, сопровождая группу детей с виллы Дзанетти в Грев. Ее задело осколком снаряда, который перерезал артерию. Смерть была безболезненной и практически мгновенной. Письмо завершали соболезнования и выражение глубокой и искренней симпатии к Тессе. «Тесса была героем, — писала Фаустина, — она была сильной, мужественной и верной, мы всегда будем ее помнить и скорбеть по ней».

Присев на краешек кровати в своей комнате в пансионе, Фредди пробежала глазами письмо. Потом попыталась прочесть его еще раз, но не смогла из-за слез.