— Ливия Друзилла должна присутствовать.

— Согласен. Она дома или ушла покупать наряды?

У жены Октавиана было мало недостатков, и один из них — ее любовь к хорошей одежде. Она настаивала на том, что должна хорошо одеваться. У нее был идеальный вкус, а ее драгоценности, постоянно пополняемые мужем, становились предметом зависти всех женщин в Риме. То, что обычно экономный Октавиан не возражал против ее экстравагантности, объяснялось его желанием, чтобы его жена во всем была лучше всех. Она должна выглядеть и вести себя как некоронованная царица, демонстрируя свое доминирующее положение над другими женщинами. Настанет день, когда это будет важно.

— Думаю, она дома.

Октавиан хлопнул в ладоши и велел вошедшему слуге позвать госпожу Ливию Друзиллу. Почти тут же она вошла, одетая в летящие одежды темно-синего цвета с вшитыми кое-где сапфирами, которые сверкали, когда на них падал свет. Ее ожерелье, серьги и браслеты были из сапфиров и жемчуга, а пуговицы, скреплявшие рукав по всей длине в нескольких местах, тоже были из сапфиров и жемчуга.

Агриппа был поражен, ослеплен.

— Восхитительно, моя дорогая, — проскрипел Октавиан голосом семидесятилетнего старика — так она действовала на него.

— Я не могу понять, почему сапфиры так непопулярны, — сказала она, садясь в кресло. — Я считаю их темный цвет тонким и нежным.

Октавиан кивнул писцам и клеркам, прислушивающимся к разговору.

— Идите поешьте или посчитайте рыбу в единственном пруду, не разоренном германцами, — велел он им.

И Агриппе:

— О, как надоело жить за укрепленными стенами! Скажи мне, что в этом году я смогу снести их, Агриппа!

— В этом году определенно, Цезарь.

— Говори, Агриппа.

Но сначала Агриппа развернул на широком столе с кипами бумаг, накопленных триумвиром за время выполнения своих обязанностей, большую карту Италии — от Адриатики до Тусканского моря, Сицилии и провинции Африка.

— Я сосчитал и могу сказать, что у нас будет четыреста одиннадцать кораблей, — сказал Агриппа. — Все, кроме ста сорока из них, находятся в Порту Юлия, готовы и ждут.

— Сто двадцать кораблей Антония плюс двадцать Октавии находятся в Таренте, — сказал Октавиан.

— Именно. Если бы они плыли через проливы Мессаны, они были бы уязвимы. Но они не пойдут через проливы. Они обойдут полуостров с юга и высадятся на Сицилии у мыса Пахим, затем пойдут на север вдоль побережья и атакуют Сиракузы. Этот флот поплывет к Тавру, у которого еще четыре легиона пехоты. После взятия Сиракуз он отправится через склоны Этны, захватывая по пути окрестности, и приведет свои легионы к Мессане, где ожидается самое сильное сопротивление. Но Тавру нужна будет помощь как при взятии Сиракуз, так и при последующем марше. — Карие глаза вдруг сверкнули зеленью. — Самая опасная задача — приманка из шестидесяти больших «пятерок», специально отобранных, чтобы противостоять тяжелому морскому бою. Я бы предпочел не терять их, если возможно, пусть они и служат приманкой. Этот флот поплывет из порта Юлия через проливы на помощь Тавру. Секст Помпей сделает то, что делает всегда, — будет подстерегать в проливах. И он нападет на нашу приманку, как лев на лань. Цель — привлечь внимание Секста к проливам и, следовательно, к Сиракузам — зачем бы еще флоту из прочных «пятерок» плыть на юг, как не для атаки Сиракуз? При удаче мой собственный флот, следующий за флотом-приманкой, незаметно подберется к Сексту и высадит легионы в Милах.

— Я буду командовать флотом-приманкой! — воскликнул Октавиан. — Дай мне выполнить эту задачу, Агриппа, пожалуйста! Я возьму с собой Сабина, чтобы он не чувствовал, что им пренебрегли при выполнении важной задачи.

— Если ты хочешь флот-приманку, Цезарь, он твой.

— Насколько я поняла, атака на восточный конец острова произойдет с двух направлений, — заметила Ливия Друзилла. — Ты, Агриппа, пойдешь с запада к Мессане, а Тавр подойдет к Мессане с юга. А что с западным краем Сицилии?

Агриппа погрустнел.

— Здесь, госпожа, боюсь, мы вынуждены использовать Марка Лепида и несколько из его многочисленных легионов, которые он набрал в провинции Африка. От Африки до Лилибея и Агригента плыть недалеко. И с этим лучше справится Лепид. Секст может иметь свой штаб в Агригенте, но он не будет там засиживаться, если события разворачиваются вокруг Сиракуз и Мессаны.

— Я не думаю, что он будет находиться там, но его подвалы и деньги будут, — резко сказала Ливия Друзилла. — Что бы мы ни предприняли, мы не можем позволить Лепиду удрать с деньгами Секста. А он попытается это сделать.

— Несомненно, — согласился Октавиан. — К сожалению, он присутствовал при нашем споре с Антонием, поэтому он очень хорошо знает, что Агригент крайне важный пункт. И что в военном отношении он не является первой мишенью. Мы должны будем побить Секста у Мессаны, отделенной от Агригента половиной острова и несколькими горными хребтами. Но я считаю Агригент еще одной приманкой. Лепид не может позволить себе ограничиться западным концом, если он хочет сохранить свой статус триумвира и одного из победителей. Поэтому он оставит у Агригента несколько легионов до тех пор, пока не сможет вернуться и опустошить подвалы. Но мы не позволим ему вернуться.

— И как ты это сделаешь, Цезарь? — спросил Агриппа.

— Я еще не знаю. Просто поверь мне, что он не вернется.

— Я верю тебе, — с важным видом сказала Ливия Друзилла.

— Я тоже верю, — подхватил преданный Агриппа.

Не желая рисковать при экваториальных штормах, Агриппа не начинал атаки до начала лета, пока не получил из Африки сообщение от Лепида, что он готов и отплывет в июльские иды. Статилий Тавр, которому предстояло совершить самый длинный путь, должен был отплыть из Тарента на тринадцать дней раньше, в календы. Октавиан, Мессала Корвин и Сабин отправились из Порта Юлия за день до ид, а Агриппа — на следующий день после ид.

Было согласовано, что Октавиан высадится на Сицилии южнее «пальца» италийского «сапога», в Тавромении, имея под началом основную часть легионов. Тавр присоединится к нему там, перейдя через Этну. Друг Октавиана Мессала Корвин должен вести легионы через Луканию к Вибоне, оттуда они пойдут в Тавромений.

Все было бы хорошо, если бы не внезапный, не по сезону, шторм, который нанес флоту-приманке Октавиана больше ущерба, чем налеты Секста Помпея. Сам Октавиан застрял на италийской стороне пролива вместе с половиной своих легионов. Другая половина, высадившаяся в Тавромении, ждала прихода Тавра и Октавиана. Ждать пришлось долго. После того как через шестнадцать дней шторм затих, Октавиан и Мессала Корвин в унынии оценили ущерб, нанесенный штормом их транспортам. Когда им удалось починить корабли, была середина секстилия, и на острове уже шли сражения.