в литературе». — Толочко А. Перечитывая приписку Сильвестра 1116 г. С. 155–156 (цитата из приписки Сильвестра передана мною в упрощенной орфографии и в современной пунктуации). Однако такой перевод не является обязательным. Ср. перевод Д. С. Лихачева и Б. А. Романова: «А кто читает книги эти — помолись за меня». — Повесть временных лет. Ч. 1. С. 390. Но приписка Сильвестра действительно уникальна в том отношении, что в ней нет проявления смирения книжника. А демонстрация смирения и скромности была характерна не только для переписчиков, но и для древнерусских авторов.

375

Полное собрание русских летописей, издаваемое Российскою Археографическою комиссиею Российской академии наук. 2-е изд. Т. 15. Вып. 1: Рогожский летописец. Пг., 1922. Стб. 185, л. 362об.

376

В. О. Ключевский решил, что первый летописец в этом рассуждении не Нестор, а другой книжник, и сделал вывод: «Значит, Сильвестр не считался в начале XV в. начальным летословцем киевским». — Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. / Под ред. В. Л. Янина; вступ. ст. В. Л. Янина, В. А. Александрова; послесл. и коммент. сост. В. А. Александров, В. Г. Зимина. Т. 1: Курс русской истории. Часть I. М., 1987. С. 95. Но даже если это так, создание «Повести временных лет» автор этого размышления связывает именно с выдубицким игуменом.

377

Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Императорскою Археографическою комиссиею. Т. 18: Симеоновская летопись. СПб., 1913. С. 159, л. 332об.; там же. Т. 11: Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. СПб., 1897. С. 211; там же. Т. 9: Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. СПб., 1862. C. 149.

378

Ср. мнение А. А. Гиппиуса, заметившего, что «атрибуция текста перу „черноризца Федосьева монастыря Печерского“» «явно» восходит «к архетипу лаврентьевской и ипатьевской групп». — Гиппиус А. А. К проблеме редакций Повести временных лет. I // Славяноведение. 2007. № 5. С. 26. Правда, при этом А. А. Гиппиус не склонен считать, что в первоначальном заглавии «Повести временных лет» упоминалось имя Нестора как ее автора.

379

См.: Шахматов А. А. Повесть временных лет. С. 545. В трудах ученого разных лет отражены его колебания по поводу происхождения и достоверности известия об авторстве Нестора. В пробной лекции на заседании историко-филологического факультета Московского университета «О сочинениях преподобного Нестора» (1890) он назвал принадлежащими Нестору сказания о Печерском монастыре в составе «Повести временных лет», но затруднился определить объем и характер Несторовой летописи, ограничившись выводом: «Мы довольствуемся пока тем результатом, что лучшие страницы ПВЛ, те страницы, где виден прочувствованный рассказ современника, принадлежат нашему древнейшему летописцу — Нестору». (Там же. С. 475.) В статье «Исследование о Несторовой летописи» (1890) текстолог признал Нестора автором, но не первой редакции «Повести временных лет», а отличной от нее по составу Печерской летописи, содержавшей целую серию сказаний о монахах Печерской обители, позднее пересказанных Поликарпом и вошедших в ее патерик. (Там же. С. 492–493, 498–500. Позднее А. А. Шахматов полагал, что эти сказания входили в Несторову редакцию «Повести…»; см.: он же. Повесть временных лет. С. 535–536.) В статье «Несколько слов о Несторовом Житии Феодосия» (1896) А. А. Шахматов признавал Нестора автором «Повести временных лет»; см.: Там же. С. 19–20. В книге «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» (1908) исследователь также посчитал его автором «Повести…», однако Несторову редакцию оценил как совсем непохожую на дошедший до нас текст летописи. В работе «Предисловие к Начальному Киевскому своду и Несторова летопись» (1909) ученый назвал нашего героя автором Печерской летописи, отличая ее от «Повести временных лет», приписанной им Сильвестру, но, по существу, определял эту летопись как первую, не дошедшую до нас редакцию «Повести…»; см.: Там же. С. 400–405. Позднее он вновь вернулся к идее авторства Нестора. См.: Нестор-летописец (1914) // Там же. С. 412–427. В материалах к курсу лекций 1913/14 учебного года он счел вариант заглавия с именем Нестора в Хлебниковском списке поздней вставкой, первоначально появившейся в митрополичьем своде 1423 на основании свидетельств Киево-Печерского патерика. Но вместе с тем он здесь же утверждал: «Представляется вполне естественным предположить, что сообщения Поликарпа в XIII в. и Кассиана в XV в. имели источником своим один общий факт: наличность в их распоряжении ПВЛ с заглавием, содержащим имя Нестора. Это обстоятельство, подкрепляемое заглавием Хлебниковского списка, служит для меня достаточным основанием, чтобы признать Нестора составителем ПВЛ, ибо, с одной стороны, никаких данных, противоречащих этому утверждению, я не нахожу, а с другой — я не могу себе представить, чтó именно могло бы побудить редактора ПВЛ (хотя бы и XIII в.) вставить имя Нестора в заглавие, если бы не наличие его имени в старшем списке или не наличность традиции, связавшей имя Нестора с ПВЛ». — Он же. Несторова летопись (материалы к лекциям, читанные на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского университета в 1913/14 учебном году) // Там же. С. 515, 526.

380

См.: Шахматов А. А. Повесть временных лет. С. 539.

381

См.: Шахматов А. А. Повесть временных лет. С. 539.

382

См. об этом: Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV–XVI вв. С. 62–64. А. А. Шахматов считал, что различия между текстом «Повести временных лет» в Лаврентьевской летописи, с одной стороны, и в Радзивиловской и Московско-Академической — с другой, связаны с тем, что в первой из них «Повесть…» восходит к владимирскому своду конца XII века, а в двух других — к владимирскому своду начала XIII века. Среди известий Радзивиловской и Московско-Академической летописей, совпадающих с сообщениями Ипатьевского и Хлебниковского списков, особенно интересно свидетельство в знаменитом сказании о призвании варягов под 6370 (862) годом. Согласно Лаврентьевской летописи, Рюрик, приглашенный править новгородскими словенами, кривичами и финно-угорскими народами, вокняжился в Новгороде. А Радзивиловская, Московско-Академическая и Ипатьевская летописи утверждают, что он сел на престол в Ладоге. Так как еще в одной летописи, Новгородской первой, которая, как доказывал ученый, сохранила текст более ранний, чем «Повесть временных лет», тоже назван Новгород, вариант Лаврентьевской — более ранний. Ладога появилась потому, что книжник-редактор в 1114 году там побывал (об этом он сообщает под тем же годом, запись содержится в списках Ипатьевской летописи) и, видимо, познакомился с местным преданием о княжении здесь Рюрика; см.: Там же. С. 63. Об общих вариантах известий Радзвиловской, Московско-Академической и Ипатьевской летописей см. также: Назаренко А. В. Новый труд известного слависта: к выходу в свет немецкого перевода Повести временных лет // Славяноведение. 2002. № 2. С. 131–132; Гиппиус А. А. О критике текста и новом переводе-реконструкции Повести временных лет // Russian Linguistics. 2002. Т. 26. Р. 79–80, 85–87; он же. До и после Начального свода: ранняя летописная история Руси как объект текстологической реконструкции // Русь в IX–X веках: Археологическая панорама / Отв. ред. Н. А. Макаров. М.; Вологда, 2012. С. 39–49; Жих М. И. О соотношении «Новгородской» и «Ладожской» версий сказания