— Черт возьми, как ты меня нашел? — наконец спросил он.

Я пожал плечами.

— Без труда. У меня большой опыт. Я несколько лет ловил дезертиров.

Я петлял по улицам, пробираясь к шоссе. Впереди виднелся поток огоньков, текущих на запад, но развязка оставалась недоступной наградой в центре лабиринта. Я выписывал в обратную сторону ту же самую ломаную спираль, которую уже прошел, въезжая в город.

— И все же, как тебе это удалось? — не унимался Хаббл. — Я ведь мог быть где угодно.

— Нет, не мог. В этом-то все дело, и это облегчило поиски. У тебя не было ни кредитных карточек, ни водительских прав, ни документов. Только наличные деньги. Поэтому ты не мог сесть на самолет и взять машину напрокат. Ты вынужден был пользоваться одними автобусами.

Наконец я добрался до развязки. Вцепился в рулевое колесо, сосредоточившись на том, чтобы перестраиваться из ряда в ряд. Нажал на педаль, вливаясь в поток машин, направляющихся в Атланту.

— Это стало отправной точкой, — продолжал я. — Затем я влез в твою шкуру — психологически. Ты ужасно переживал из-за своей семьи. Поэтому я предположил, что ты будешь кружить вокруг Маргрейва, оставаясь от него на некотором удалении. Таким образом, ты сознательно или подсознательно чувствовал бы связь с родными. Ты доехал на такси до автовокзала Атланты, верно?

— Верно, — подтвердил Хаббл. — Первым оттуда отходил автобус до Мемфиса, но я подождал следующего. Мемфис слишком далеко. Я не хотел уезжать так далеко.

— Это все здорово упростило, — сказал я. — Ты кружил вокруг Маргрейва. Не приближался и не удалялся. Против часовой стрелки. Если предоставить человеку свободу выбора, он всегда будет двигаться против часовой стрелки. Это вселенская истина, Хаббл. Так что мне достаточно было считать дни, смотреть на карту и прикидывать, какой скачок ты совершишь. По моим подсчетам, в понедельник ты был в Бирмингеме, штат Алабама. Во вторник в Монтгомери, в среду в Коламбусе. С четвергом у меня возникли проблемы. В конце концов, я остановился на Мейконе, хотя это слишком близко к Маргрейву.

Он кивнул.

— Четверг был настоящим кошмаром, — признался он. — Я остановился в Мейконе, в какой-то ужасной дыре, и всю ночь не смог сомкнуть глаз.

— Так что утром в пятницу ты очутился здесь, в Огасте, — продолжал я. — Второй раз я рискнул по-крупному, предположив, что ты проведешь здесь две ночи. Я решил, что Мейкон выбил тебя из колеи, вымотал все силы. Если честно, полной уверенности не было. Я едва не отправился в Гринвилль, штат Южная Каролина. Но, как выяснилось, я все же сделал правильное предположение.

Хаббл умолк. Он мнил себя невидимым, но на самом деле он кружил вокруг Маргрейва, словно это был маяк, озарявший ночное небо.

— Но я назвался вымышленным именем, — наконец сказал он. С вызовом.

— Ты использовал пять вымышленных имен, — поправил я. — Пять ночей, пять отелей, пять вымышленных имен. В действительности пятое имя совпало с первым, так?

Он был поражен. Подумав, неуверенно кивнул.

— Черт побери, как ты догадался?

— Мне приходилось выслеживать самых разных людей, а о тебе я кое-что знал.

— Что?

— Ты одержим «Битлз». Ты сам говорил мне о центре «Дакота» и Ливерпуле. Дома у тебя есть все мыслимые компакт-диски «Битлз». Так что в первый вечер ты зашел в какой-то отель и назвался Полом Ленноном, верно?

— Верно.

— Не Джоном Ленноном, — продолжал я. — Как правило, со своим именем человек предпочитает не расставаться. Вот так ты стал Полом Ленноном. Во вторник ты был Полом Маккартни. В среду Полом Харрисоном. В четверг Полом Старром. В пятницу, в Огасте ты начал круг заново и снова стал Полом Ленноном, так?

— Так, — уныло подтвердил Хаббл. — Но ведь в Огасте миллион отелей. Здесь часто проходят спортивные состязания, устраиваются всевозможные съезды. Проклятие, как ты узнал, где меня искать?

— Я долго думал над этим. Ты попал сюда в пятницу утром, приехал с запада. Такие люди как ты обычно возвращаются пешком назад, по тем местам, которые только что видели. Им кажется, что так безопаснее. Ты провел в автобусе четыре часа, у тебя затекли все мышцы, ты хотел подышать свежим воздухом, так что некоторое время ты шел — где-то с четверть мили. Затем вдруг запаниковал и свернул с шоссе. Прошел квартал или два. Так что на самом деле зона поисков была достаточно небольшой. Восемнадцать отелей. Ты оказался в пятнадцатом по счету.

Хаббл покачал головой. Его одолевали противоречивые чувства. Мы неслись по темному шоссе. Огромный старый «Бентли» пожирал расстояние, чуть превышая максимально допустимую скорость.

— Как сейчас обстоят дела в Маргрейве? — наконец спросил Хаббл.

Это был очень общий вопрос. Хаббл задал его осторожно, опасаясь услышать ответ. Я задумался, что ему сказать. Чуть сбросил скорость. На тот случай, если он потеряет выдержку и бросится на меня. Я не хотел разбивать машину. У меня не было на это времени.

— Мы по уши в дерьме, — наконец сказал я. — У нас около семи часов, чтобы из него выбраться.

Худшее я оставил напоследок. Я сказал, что в понедельник Чарли с детьми забрал агент ФБР. Так как им угрожала опасность. Затем я добавил, что фамилия этого агента Пикард.

В машине наступила мертвая тишина. Так продолжалось три-четыре мили. Это было даже нечто больше, чем тишина. Это был убийственный вакуум молчания. Как будто с нашей планеты сорвало всю атмосферу. Эта тишина ревела и гудела у меня в ушах.

Затем Хаббл начал сжимать и разжимать кулаки. Качаться взад-вперед на большом кожаном сиденье. Но он молчал. Никак не реагировал. Его сознание просто закрылось в раковине, отказываясь что-либо воспринимать. Словно щелкнул выключатель, разорвавший электрическую цепь. Новость была слишком огромной и страшной. Хаббл просто молча смотрел на меня.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Значит, ты должен их вернуть, так?

Я снова прибавил скорость. Помчался к Атланте.

— Я их верну, — сказал я. — Но мне нужна твоя помощь. Вот почему я тебя разыскал.

Он кивнул. Словно пробил барьер. Перестал беспокоиться и начал расслабляться. Он находился на том ровном плато, где человек просто делает то, что от него требуется. Я знал это место. Мне самому приходилось там бывать.

В двадцати милях от Огасты мы увидели впереди включенные мигалки и фонари регулировщиков, указывающих на объезд. На встречной полосе произошла авария. Грузовик врезался в стоящий на обочине седан. Повсюду стояли в беспорядке другие машины. Весь асфальт был усеян какими-то обрывками. Люди ползали по шоссе, собирая их. Мы медленно проехали мимо. Хаббл сидел, уставившись в окно.

— Я очень сожалею по поводу твоего брата, — сказал он. — Я ничего не знал. Наверное, он был убит из-за меня, да?

Он поник. Но мне было нужно, чтобы он продолжал говорить. Он должен держать себя в руках. Поэтому я задал ему вопрос. Я ждал целую неделю, чтобы его задать.