Брэндон приподнял бровь, но Луиза уже отвернулась. Она сняла шляпку и перчатки, небрежно бросив их на стол, и уселась в кресло.

— Вы не приготовите мне выпить, детка? Немного мадеры, только похолоднее, — едва не приказным тоном обратилась она к Хэзер.

Вспыхнув, Хэзер поднялась на ноги и направилась к бару, одергивая платье и застегивая лиф.

Луиза продолжала, обращаясь к Брэндону:

— Дорога из Чарльстона такая пыльная, что я просто не могла дождаться, когда утолю жажду твоим прекрасным вином, милый, — пояснила она. — В городе его трудно достать, а мои запасы, подаренные тобой, подходят к концу.

Он сидел, играя с Бо, который был явно недоволен появлением Луизы и бросал на нее сердитые взгляды. Брэндон размышлял, чему обязан таким визитом. Хэзер вернулась и сунула стакан в руки Луизы.

— Спасибо. А теперь оставьте нас. — В голосе Луизы вновь появились приказные нотки. — Мне необходимо кое-что обсудить с вашим мужем.

Последнее слово далось ей с трудом.

Хэзер подошла к Брэндону, прикусывая дрожащую губу, и подхватила Бо с его колен. Брэндон вспыхнул и взял ее за руку, уже собираясь остановить, но на глазах Хэзер выступили слезы, и она упрямо покачала головой. Подняв Бо на руки, она почти выбежала из комнаты, бросилась в кабинет и принялась успокаивать сына, который захныкал, не видя рядом отца. Время от времени Хэзер вытирала слезы, катившиеся по ее щекам.

— Ну, Луиза, о чем ты хочешь поговорить? — холодно спросил он.

Губы женщины изогнулись в уверенной улыбке.

— Сегодня днем я встретила в Чарльстоне одного твоего старого приятеля, Брэндон.

Он равнодушно приподнял бровь.

— Кого же?

— Ну, не совсем приятеля — просто матроса с твоего корабля, — рассмеялась Луиза. — Я увидела его на улице, проезжая мимо. Бедняга, он совсем спился, но сразу меня узнал. Он оказал мне большую помощь.

— Помощь? Какую?

Луиза запрокинула голову и весело рассмеялась.

— Брэндон, я даже предположить не могла, что такое случится именно с тобой! Подумать только, жалкая шлюха! Ручаюсь, я попробовала бы ее способ еще несколько лет назад, если бы знала, что он подействует!

— Что за чертовщину ты несешь, Луиза? — насторожился Брэндон.

— Разве ты не понимаешь, милый? Хэзер, твоя маленькая, невинная Хэзер — проститутка! Дики все рассказал мне о том, как он вместе с Джорджем встретил ее на улице, как привел к тебе, как тебя заставили жениться на ней, словом, все.

— Нет, это еще не все, — возразил Брэндон. Он поднялся и налил себе бренди.

Луиза радостно продолжала:

— Я знаю, что тебе нет дела до Хэзер, милый, в городе ходит столько слухов о ваших отдельных спальнях! Я представляла, какие чувства ты испытываешь к ней. Только не могла понять, зачем ты женился на ней. Но сегодня днем, когда Дики рассказал мне обо всем, я узнала, что твой брак — всего лишь видимость. Теперь ты можешь отослать Хэзер обратно в Англию. Я охотно прощу тебе эту маленькую проказу в Лондоне и приму тебя обратно. Мы будем счастливы, я не сомневаюсь в этом. Я позабочусь о твоем сыне, ибо он, к счастью, в самом деле твой. Я полюблю его и стану ему хорошей матерью. Все поймут нас, как только узнают, что тебя заставили жениться на этой женщине.

Минуту Брэндон изумленно смотрел на нее, а затем заговорил — медленно и вдумчиво:

— Луиза, послушай меня очень внимательно, ибо если ты мне не веришь, значит, ты глупа. Если ты считаешь, что меня можно заставить вступить в брак против моей воли, ты меня совсем не знаешь. А теперь запомни мои слова, и как можно лучше, так как от них зависит твоя жизнь. — Он приостановился. — Моя жена никогда не была проституткой. Она была девственницей в ту ночь, когда я познакомился с ней, и Джордж может это подтвердить. Ребенок мой. Хэзер — моя жена, и я не позволю тебе обращаться с ней грубо в этом доме. С этой минуты тебе придется уважать ее как хозяйку Хартхейвена. Ты не имеешь никаких прав ни на меня, ни на мою собственность.

Луиза поднялась и налила себе еще бокал вина. Остановившись перед Брэндоном, она отпила глоток, глядя на него поверх бокала.

— Значит, ты предпочел эту девчонку мне, — насмешливо процедила она.

Брэндон снисходительно улыбнулся.

— Этот выбор я сделал уже давно, Луиза, а теперь просто подтвердил его.

Прищурившись, Луиза взглянула в окно, но тут же вновь круто обернулась к нему.

— Странно, Брэндон, что именно ты заговорил об уважении и собственности. — Она сделала глоток и прошлась по комнате, обходя кушетку, на которой сидел Брэндон. Положив руку ему на спину, она подняла бокал, словно произнося тост. — Как раз об этом я и хотела поговорить. Я передумала и считаю, что моя собственность стоит вдвое больше, чем ты заплатил.

Прищурившись, она ждала ответа. Брэндон нахмурился и пожал плечами.

— Мы заключили сделку, Луиза, и на этом все кончено, договор подписан, печати поставлены. У тебя нет собственности, кроме Оукли и нескольких акров земли, на которых стоит дом. Это уже решено.

— Да, решено! — взвизгнула она. — Тогда давай поговорим об уважении. Какого уважения будете достойны ты и твоя супруга теперь, когда всем станет известно, что ты попался в сети простой уличной шлюхи?

— Закрой рот, дрянь! — Голос Брэндона разнесся по всему дому. — Я не позволю тебе оскорблять мою жену в ее доме! — Справившись с собой, он продолжал чуть тише: — Мне все равно, что ты будешь делать за порогом этого дома. Говори все, что захочешь. Никто не осмелится повторить мне в лицо твою ложь. Ты — самая настоящая шлюха, Луиза, и мыслями, и телом.

— Шлюха? Вот как? — переспросила она. Порывистым движением она выплеснула вино ему в лицо и разбила бокал об пол. — Шлюха! Да я была девственницей, когда ты овладел мной, умоляя выйти за тебя замуж, обещая все богатства мира, если я отдам тебе свое бесценное сокровище! А потом ты уплыл, женился на первой подвернувшейся проститутке с улицы и притащил ее сюда! Ты обманул меня, отнял мою честь, а затем все имущество. И теперь я хочу расплаты. — Она усмехнулась, глаза ее похолодели. — Я имею на это право, Брэндон. Мне приходится оплачивать счета самой, у меня остался только дом, который я не могу продать. Да что там, я голодаю, у меня остались жалкие гроши! Никто не дает мне кредита с тех пор, как ты безжалостно обобрал меня!

Брэндон пришел в ярость и с трудом сдерживался, чтобы не ударить ее. Он провел ладонью по залитому вином лицу.

— Девственница! Всемогущий Боже! Да ты такая же девственница, как старая корова вон там, за окном, на лугу. Ты считаешь меня дураком? Думаешь, я не раскусил твою игру той ночью? Даже за две недели мне не удалось бы перечислить мужчин, с которыми ты спала до и после этой священной ночи! — От его голоса задрожали стены. — Какого черта ты решила, что я позволю тебе оскорблять мою возлюбленную?