— К тому же лично вам, господин штабс-капитан, это позволит время от времени упражняться в эфире в знании исконно русского языка, — согласился с этой версией фон Готтенберг, — передавая штабу красных подготовленную нами дезинформацию.

Оказавшись на территории форта, лейтенант прежде всего бросился к ружейной комнате, извлек оттуда пулемет и несколько колодок с патронами и перетащил их на крышу «цитадели». Туда же перенес старый тулуп и снайперский карабин: «Прошу в гости, господа! Столовые приборы расставлены!»

А как было бы хорошо, если бы рядом сейчас оказался ефрейтор Оркан со своей способностью «бить белку в глаз». Что ни говори, вдвоем было бы веселее. Впрочем, тогда, возможно, пришлось бы с минуты на минуту ждать удара в спину. Поди знай, какие ханские амбиции одолевают теперь этого потомка хана Кучума в предчувствии гибели русской империи.

Однако с выстрелом немцы почему-то не торопились, хотя с орудием явно разобрались. Чего они ждали — этого лейтенант понять не мог. Единственным оправданием их медлительности могло служить только то, что до сих пор не вернулась разведка, отправленная на остров. Хотя, кто знает, была ли это и в самом деле разведка или же десант грабителей-подрывников?

«Только бы они не сожгли Нордический Замок! — мысленно взмолился Ордаш, вспомнив об этой экспедиции субмаринников. — Только бы не сожгли или не разнесли выстрелами из орудий!»

«Все зависело от того, — размышлял он, — с какой целью субмарина всплыла здесь, прямо на виду у заставы. Если только для того, чтобы подремонтироваться, запастись кислородом да еще дать возможность экипажу отдохнуть и отдышаться на свежем воздухе, — это одно; если же они высматривают место для секретной базы или же намеренно ведут разведку района, — другое».

Выстрел прервал его раздумья как-то совершенно неожиданно. Снаряд пролетел над заставой и взорвался метрах в пятидесяти от ворот, в болотистой низине.

«Я, конечно, не артиллерист, но как при недолете-перелете следует делить пополам показания прицела, чтобы скорее поразить цель, это мы знаем. А потому — извините, господа фрицы!»

Прихватив оружие, Вадим спустился на второй этаж, однако, прождав минут пятнадцать, убедил себя, что второго выстрела не последует. Почему? Этого он понять не мог. Зато понимал, что в минуты затишья подводники моїут высадить разведывательный десант теперь уже сюда, под стены пограничного форта. Только это вновь заставило его вернуться на крышу «цитадели». К его счастью, никаких людей на материке не наблюдалось, а значит, десант командир субмарины не высаживал.

«Поскольку орудийного огня в ответ не последовало, — размышлял Ордаш, — на субмарине поняли, что пограничники вооружены только легким стрелковым оружием, а значит, никакой угрозы для их субмарины застава не представляет. Очевидно, их это вполне устраивает. Высаживать десант, чтобы терять своих моряков в бою за какую-то забытую Богом северную заставу, командир не собирался».

Однако прошло не менее часа, прежде чем лейтенант сумел убедиться в правильности своих выводов. Все это время он наблюдал за тем, что происходило на палубе субмарины и на острове, іуда надувная шлюпка с людьми на борту отправлялась уже в третий раз. Похоже, что немцы и в самом деле решили устроить себе на Фактории іурорт.

Вадим взглянул на часы. До начала его выхода в эфир оставалось около полутора часов. Он понимал, что за это время субмарина может отойти от острова. Но понимал и то, что даже если бы он сообщил на Диксон о появлении на траверзе форта германского судна, никто присылать сюда бомбардировочную авиацию не стал бы. Уже хотя бы потому, что в районе Диксона и вообще на тысячи километров отсюда авиации этой нет, — это он знал и со слов За-гревского, и со слов полковника Удальцова.

Едва Ордаш успел подумать об этом, как с северо-запада, со стороны острова, донесся гул авиационных моторов. Еще не видя самолетов, он понял, что их несколько и что это скорее всего то ли тяжелые бомбардировщики, то ли большие транспортные самолеты. Каковым же было его удивление, когда он увидел в бинокль, как три огромных самолета один за другим прошли восточнее острова и заставы в глубь материка.

Из-за накатывавшихся с востока клубов тумана рассмотреть их знаки различия лейтенант не сумел, но сразу же сказал себе: не может быть, чтобы три такие громадные немецкие махины сумели добраться до этих краев! И потом, куда они пошли? В том направлении на тысячу километров никаких военных или гражданских объектов нет. Если это немцы, то не собираются же они бомбить стойбища ненцев или тушусов. Высаживать там десант — тоже бессмысленно. И потом, какой же должен быть запас дальности полета у этих «германцев», если они добираются в такую тыловую глубь с аэродромов Норвегии? И еще один вопрос: если это самолеты люфтваффе, то связано ли с их появлением у Фактории германской субмарины?

Даже убедив себя, что это могли быть только советские самолеты, лейтенант вновь предстал перед массой вопросов. Почему они летят из глубины Ледовитого океана? С какого аэродрома взлетали? Почему пошли в глубь материка, где — в этом направлении — никакого аэродрома, способного принимать подобные машины, нет и быть не может? И вообще, что им здесь понадобилось? Ведь за весь год службы ни одного самолета, кроте того «германца», которого они с начальником заставы и ефрейтором Оленевым заметили в свое время над Факторией, здесь не появлялось?

Ордаш помнил приказ полковника: «В эфир выходить только в отведенное время и только в случае какого-то чрезвычайного происшествия». Решив, что появление в районе заставы вражеской субмарины и есть то самое чрезвычайное происшествие, он дождался отведенного ему времени и вышел в эфир. То, что субмарина находится рядом и германский радист может перехватить его радиограмму, лейтенанта не смущало. «Наоборот, — решил он, — пусть субмаринники знают, что у заставы есть радиосвязь с Большой Землей, возможно, это укротит их наглость».

Вспомнив о полковнике, лейтенант вновь, уже в который раз, вспомнил и о том, что так и не сумел еще раз попрощаться с ним и парнями с заставы, когда «Вайгач» возвращался в Архангельск. Перед отходом судна боцман заверил Вадима, что вновь у заставы «Вайгач» появится на пятые сутки, к вечеру. Он и так сильно выбился из графика, поэтому «прохлаждаться» в Диксоне ему не позволят: судно должно «работать на фронт», курсируя между Архангельском и Мурманском.

Однако пять суток давно прошли. Как могло случиться, что он прозевал судно, — этого Вадим понять не мог. Боцман обещал, что обязательно «разбудит» его гудками еще на подходе к Пограничному проливу. Причем попытается «разбудить» даже в том случае, когда пролив окажется забитым дрейфующим льдом и придется идти в обход Фактории. Лейтенант ждал этою свидания с «Вайгачем», как могут ждать подобных встреч только люди, для которых появление на горизонте любого судна превращается в праздник души. Так что же произошло? Разве что в Диксоне узнали, что здесь промышляют субмарины гитлеровцев, и решили не рисковать? Ждут, пока появятся наши подлодки, чтобы составить эскорт?