они ни пошли, но на мгновение она позволила поверхности своего разума увлечь ее, пока она обдумывала слова Венсита, и ее ладони покалывало, когда она вспоминала прикосновение золота Вулфры. Было ли это возможно?

Так оно и было, мрачно подумала она. И если бы она смогла доказать, что Вулфра поставила такую связь - или даже сделать вывод об этом, поскольку Чернион не был судом закона, - колдунья умерла бы. Этого требовала безопасность Гильдии и ее мастера.

* * *

Вулфра почувствовала осторожное удовлетворение от того, что заклинания вокруг ее замка теперь были почти непроницаемыми. Венсит, конечно, мог бы разорвать их, но не без использования дикого волшебства, которое одновременно предупредило бы ее о его прибытии и утомило бы его до того, как они встретились. Она также усилила свою охрану, но не полагалась на них в качестве предупреждений - только как на мечи, которые можно было направить туда, куда указывали ее заклинания-ловушки.

И все же было бы гораздо лучше, если бы в путешествии Венсита произошел несчастный случай. По ее расчетам, он, должно быть, уже миновал Синдор, а значит, находился где-то на Южной дороге между ним и Саут-Кип. На этом пути должно быть предостаточно возможностей для злоключений, но чтобы устроить их, она должна была суметь найти его. Кроме того, будучи объектом его намерений, она имела все основания следить за его местонахождением. Пункты, в которых ему приходилось проезжать через города, должны были дать ей возможность сделать хотя бы это, но городов было мало, они находились далеко друг от друга, и между Синдором и границей их можно было обойти. Единственным местом, через которое им предстояло пройти, была крепость Саут-Кип, и, к сожалению, ни одно волшебное заклинание не могло пробить магический барьер, поддерживаемый вокруг крепости.

Тем не менее, Саут-Уолл был достаточно опасным и без тайных врагов, напомнила она себе. Зима, когда лавины случались чаще, была бы, конечно, лучше. Такие "стихийные бедствия" могли бы устранить врагов, не прибегая к искусству. Это было бы гораздо удобнее, чем то, к чему она могла бы прийти сейчас. Последнее, в чем она нуждалась, так это в расследовании со стороны Совета Семкирка, но если события будут продолжать заставлять ее действовать...

И все же, чтобы вообще напасть на Венсита, она должна была найти его - и она не могла. Это сводило с ума - обладать таким количеством власти, не имея ее в достаточном количестве. Обладая большей силой, она могла бы разрушить его чары. Обладай она большей властью, она бы не боялась противостоять ему. Возможно, ей вообще не нужен был бы ее союзник с кошачьими глазами.

Она быстро отбросила эту мысль. Это было не самое мудрое решение, как бы трудно этого ни было избежать, учитывая, на каком коротком поводке он ее держал. Не то чтобы он не делал хороших предложений. Молния в Белхэйдане была яркой, но Венсит догадался в последнюю минуту. Тени были более слабой уловкой, но ее стоило попробовать, когда волшебник с кошачьими глазами доставил теневого мага. И она возлагала большие надежды на безумный ветер, еще раз тонко усиленный ее покровителем.

К сожалению, ни один способ в конце концов не сработал. Это сводило с ума - так часто подходить так близко, и все же все рассказы казались правдой. Венсит действительно жил очаровательной жизнью. Что бы она ни делала, у него всегда появлялся неожиданный союзник или помощь как раз тогда, когда он в этом нуждался. Как ему удавалось выживать? С его стороны было неприятно быть таким стойким.

И все же ни одна из ее попыток не была напрасной. Каждая из них давала более четкое представление о его силе, хотя на сегодняшний день показатели были одинаково неблагоприятными. Он использовал дикое волшебство не один раз, но только как источник энергии для самой мощной волшебной палочки, которую она когда-либо видела. К сожалению, ни в одной из ее попыток он не был вынужден полагаться на дикое волшебство, чтобы выжить, и это имело печальные последствия для баланса сил между ними.

Все это делало последний отказ волшебника с кошачьими глазами поделиться с ней полной информацией еще более неприятным. Он ясно дал понять, что намерен хранить молчание о действиях Венсита до тех пор, пока она не сможет предложить какой-нибудь правдоподобный способ, с помощью которого она могла бы выследить волшебника своими собственными ресурсами, будь он проклят!

Что ж, игра все еще может оказаться стоящей риска, учитывая задействованную силу, если она ее выиграет. Единственной трудностью было бы выжить, чтобы претендовать на это.

Она подумала о том, чтобы снова проверить Черниона, но отвергла эту мысль, потому что начала задаваться вопросом, насколько остры чувства убийцы. Она определенно казалась достаточно чувствительной, чтобы почувствовать это, и это не помогло бы напугать убийцу - или предупредить ее о существовании связи. Кроме того, к ее искусству предъявлялись и другие требования. Она больше не могла откладывать усиление заклинаний на мече, как бы она этого ни боялась. Она много думала над этим вопросом и уже потратила много усилий на эти заклинания, достаточно, чтобы заставить даже Венсита остановиться, если он когда-нибудь зайдет так далеко, но они никогда не могли быть слишком сильными... не против Венсита из Рума. Конечно, она, вероятно, была бы уже мертва, если бы он зашел так далеко, но было приятно думать, что он может погибнуть вскоре после ее собственной кончины.

Она встала из-за стола и направилась к винтовой лестнице, ведущей в недра замка Торфо. Узкие железные ступени странно звенели под ее туфлями, когда она грациозно спускалась по ним, изящно приподнимая подол платья.

Стены покрылись сыростью, когда она миновала подвалы и вошла в подземелья. Она не колебалась, пробираясь по холодным, темным коридорам, которыми мало кто из ее предков пользовался так часто, как она, и она зашла еще глубже, в лабиринт туннелей, которые не были частью планов замка. Они были гладкими, черными и круглыми - отполированными и выжженными в скале искусством. Как давно и кем, она не знала, хотя подозревала, что к их созданию приложили руку карнэйдосцы. Кто бы это ни сделал, туннели все еще трепетали от силы, которая выжгла их в сердце камня, и годы были густыми, как пыль в их сухом воздухе.

Замку было пятьсот лет, но пока растущая чувствительность Вулфры к волшебству не привела ее сюда, лабиринт был неизвестен. Теперь она знала это так же хорошо, как знала