– Ой, привет, а я… решила вернуться и съесть еще один десерт, – сказала я. – А почему ты нас не познакомишь?

– Это Лерочка Васильева, – дурацким голосом сказал Никита, не сводя глаз с любовницы.

Не помню, чтобы он так нежно смотрел на что-нибудь, не относящееся к еде.

– Валерия Петрова, – поправила любовница. В целом все было ясно, но у меня оставалось еще несколько вопросов:

1. Почему Никита нетвердо знает фамилию своей дамы?

2. Почему взрослые люди целуются на улице как школьники? И если уж на то пошло, почему Никита целует свою любовницу в щеку?

3. Почему неплохо знакомый с правилами политеса Никита держит в руке крошечную дамскую сумочку?

Любовница забрала у Никиты свою сумочку, вежливо попрощалась со мной и уселась в Никитину машину, а мы с Никитой все стояли на тротуаре, словно я была женой, застукавшей мужа с чужой сумочкой…

– Ну, пока, – сказал Никита и посмотрел на меня несчастными глазами, как будто ему вдруг стало шесть лет и он еще такой маленький, что надеется на понимание взрослых. Но он уже большой и знает, что фига ему, а не понимание, – все равно весь мир против него…

– Из-за тебя я бессмысленно скоротала время в подъезде. Зачиталась и ничего не видела, кроме Никиты, – он один вышел из офиса, один сел в машину и уехал тоже один, – доложила я Алене.

Мое сердце разрывается пополам между моими друзьями, что делать?..

11 ноября, среда

Мне так жалко Алену! Всем известно, что мужчины от природы полигамны, мы даже в университете это проходили. Вот и Никита оказался от природы полигамным, а уж от него мы этого совсем не ожидали…

Весь день думаю, рассказывать ли мне Алене о результатах слежки или встать на сторону природы?

Почему природа совсем не подумала об Алене? Все устроено неправильно, несправедливо для женщин…

Мне так жалко Никиту…

Когда-то давно мама стыдила Муру за то, что она подралась в песочнице:

– Как тебе не стыдно, ты же девочка…

И тут у Муры заблестели глаза.

– А если я буду мальчик? – спросила она с живым интересом к возможной перемене имиджа.

Вот я сейчас и подумала: а что, если бы у меня был какой-то отдельный кусочек организма, например хвост, и этот хвост специально появлялся бы только для секса, но я бы никогда точно не знала, как он себя поведет. Я бы каждый раз нервно нашептывала хвосту: «Пожалуйста, дорогой хвост, вы же мне обещали вести себя как следует!»

Ужас! Еще хорошо, если бы мне повезло и я была бы таким простым мужиком без комплексов. А если бы я была невротиком? Не исключаю, что я бы приняла решение вообще не заниматься сексом, чем каждый раз волноваться, как сегодня пройдет проверка моего специального хвоста.

Я не умничаю, а всего лишь имею в виду, что мне жалко Никиту…

Почему мы должны травить его всем миром за то, что у него любовь? Или даже просто желание секса с кем-то, кроме Алены? Неправильно все устроено, несправедливо для мужчин…

Вечером оказалось, Алена сама уже все знает. Все были правы, а я нет, странно. Это действительно секретарша. Не молодая, не длинноногая, но секретарша.

Месяца два назад Никита ходил на вечер встречи в свою школу. Там-то они и встретились – Никита и его школьная любовь. Видимо, у школьной любви были временные проблемы с трудоустройством, либо же она не совсем реализовалась профессионально, но уже через неделю после вечера встречи школьная любовь работала у него в офисе секретарем-референтом. Школьная любовь не замужем, детей у нее нет. Всю эту информацию Алена получила от своего доброжелателя за две тысячи рублей. Она могла бы легко получить эту информацию бесплатно, потому что доброжелателем оказалась прежняя Никитина секретарша, но Алене показалось, что за деньги информация будет получше.

– Он был в нее влюблен с третьей четверти восьмого класса… ну, и по десятый класс включительно, – уточнила Алена.

Я почти никогда не пользуюсь ненормативной лексикой, но тут я сказала про себя: «Ах, черт…» – потому что это был самый ужасный вариант из всех возможных.

Вот я и получила ответ на все свои вопросы. Никитин диагноз – чистой воды регрессия, возврат к прошлому. А свое замечательное настоящее он отрицает, иначе не хватал бы дамскую сумочку как будто это школьный портфель. И не представлял бы свою даму девичьей фамилией, словно мысленно слышит: «Васильева, к доске!»

И целовался бы с ней в гостиничном номере, а не на улице («Васильева, завтра же родителей в школу…»).

Я бы вообще запретила Никите эти вечера встреч, это ностальгическое сидение за одной партой со своими бывшими Любовями. Считаю, эти вечера – просто специальное место для разрушения браков, в крайнем случае рассадник измен. Мужья и жены как дураки сидят дома, а на школьном вечере за одной партой встречаются сексуально активные люди и, конечно, сразу же хотят реализовать свои детские отношения на взрослом уровне.

Это очень опасно для Алены, потому что против этого никуда. Любовницы бывают разные, и лучше бы наша была благоприобретенная Валерия Петрова, чем Лерочка Васильева из Никитиного детства. К ней у Никиты уже готовые чувства. Ведь чувства никуда не деваются, они просто засушиваются как цветок и лежат себе до времени в душе… И что нам теперь с этим Никитиным цветком делать?

12 ноября, четверг

Необходимо было отвлечь Алену от грустных мыслей, поэтому мы отправились в бутик «Дикая роза».

На пороге бутика нас приветливо встретила маленькая толстенькая продавщица с начальственно важным лицом, вылитый Главначпупс.

– Женщина, здесь вашего размера нет, – радостно сообщила она Алене.

Был скандальчик.

Ольга куксилась и шептала: «Пошли отсюда», хотя она-то вполне могла честно смотреть Главначпупсу в глаза в смысле размера – она маленькая и тоненькая.

Поставив Главначпупса на место, Алена бросилась к стойке и приложила к руке крошечные трусики-стринги.

– Вот! – победительно сказала она. – Видите, в самый раз…

Возможно, злоязычный Главначпупс и мог бы назвать Алену толстушкой, но незлые языки сказали бы, что у Алены просто всего много: губ, щек, аппетита и других желаний.

– Я сейчас тут все куплю! – кричала Алена. – Я хочу это, и это, и то, и еще вон то бюстье в полоску!

Но Главначпупс не сдавалась и хотела как следует нас обслужить.

– Женщины, вы знакомы с нашей ценовой политикой? – проговорила она ледяным тоном. – Дорого у нас. Не всем по карману.

– Ха, – лаконично отозвалась Алена. – Ха-ха.

Через пару минут мы все трое оказались в закутке с тремя кабинками и прихожей с плюшевым креслом и большим зеркалом. Очень удобно, можно мерить, переговариваться и показываться друг другу, как будто находишься в своей маленькой квартирке, только немного странно – что здесь делает Главначпупс?