Джессика решилась отбросить мысли о возможных последствиях этого вопроса и ответила правду:

– Нет.

– Ты обучена жить в Пустыне?

– Н-нет… но многие высоко оценивают мои знания.

– Мы сами судим, что ценно, а что нет.

– Всякий имеет право на собственные суждения, – сказала она.

– Хорошо, что ты понимаешь это, – сказал Стилгар. – Задерживаться здесь, чтобы испытать тебя, мы не можем. Понимаешь, женщина? Но мы не хотим, чтобы твоя тень преследовала нас. Я приму мальчика-мужчину, твоего сына. Он получит мое покровительство и убежище в моем племени. Но что касается тебя, женщина, – ты ведь понимаешь, что против тебя лично я ничего не имею? Но закон есть закон. Истисла, ради общего блага. Разве эта причина не достаточна сама по себе?

Пауль сделал полшага к нему:

– О чем это ты?

Стилгар мельком взглянул на него, но обращался по-прежнему к Джессике:

– Кто не был с детства обучен жизни здесь, может погубить все племя. Таков закон. Мы не можем позволить себе таскать с собой бесполезных…

Джессика, словно бы в обмороке, начала оседать на песок. Чего еще ждать от слабака инопланетянина… очевидная штука. Но очевидное замедляет реакцию. Требуется какое-то время, чтобы распознать незнакомое в знакомом. Вот его плечо опустилось, рука потянулась в складки одежд – за оружием, он повернулся, чтобы не упускать ее из виду, – и в этот миг она скользнула в сторону. Резкий поворот, взмах рук, взметнувшиеся и перепутавшиеся одежды – его и ее… и вот она уже стоит у скалы, а могучий фримен повержен, беспомощный, перед ней.

Еще когда Джессика начала свое движение, Пауль отступил на пару шагов. Когда же она атаковала Стилгара, Пауль нырнул в густую тень. На его пути вырос бородатый фримен – пригнувшись, он бросился на Пауля, выставив перед собой оружие. Пауль нанес ему прямой удар в солнечное сплетение и тут же, отступив в сторону, свалил согнувшегося человека рубящим ударом сверху в основание черепа. Пока фримен падал, Пауль успел освободить его от оружия.

В следующий миг Пауль уже был в тени и полез по скале вверх, заткнув оружие за кушак. Хотя оно было незнакомой формы, Пауль опознал его как метательное – что-то вроде механического пистолета. Еще одно напоминание о том, что здесь не используют щиты.

«Сейчас они будут заняты матерью и этим Стилгаром. Ничего, она с ним справится. А я должен занять выгодную позицию, с которой мог бы угрожать им, и так дать ей возможность уйти».

Внизу защелкали пружины; иглы засвистели вокруг, застучали по камням. Одна пробила полу бурнуса. Пауль, прижимаясь к скале, обогнул уступ и оказался в узкой вертикальной щели. Уперся ногами в одну стенку, спиной – в другую и медленно, стараясь не шуметь, полез вверх.

Донесся рык Стилгара:

– Назад, вы, вши червеголовые! Она мне шею свернет, если вы подойдете ближе!

Кто-то сказал:

– Мальчишка сбежал, Стил! Что нам…

– Еще бы ему не сбежать! У, пескомозглые… Ух-х, да легче ты, женщина!..

– А ты скажи им, чтобы прекратили палить по моему сыну.

– Они уже прекратили, женщина. Парень смылся – как ты и хотела. Великие боги в глубинах! Что же ты сразу не сказала, что ты колдунья и воительница?

– Теперь вели им отойти – скомандовала Джессика. – Вон туда, в котловину, чтобы я их видела… и лучше тебе сразу поверить, что я знаю, сколько их. – А сама подумала: «Опасный момент. Но если он так умен, как мне кажется – у нас есть шанс».

Пауль, медленно карабкавшийся вверх, обнаружил узкую каменную полку – теперь можно было отдохнуть и осмотреться. Снизу снова послышался голос Стилгара:

– А что, если я откажусь?.. Как ты можешь быть… у-хх! Да хватит же, оставь меня, женщина! Мы тебе сейчас худого не сделаем. Великие боги! Если ты можешь этак скрутить сильнейшего из нас, ты стоишь вдесятеро дороже своего веса в воде!

«А теперь, – подумала Джессика, – испытание разума».

– Ты упомянул Лисан аль-Гаиба? – спросила она.

– Может, вы и правда люди из легенды, – проворчал Стилгар, – но я в это поверю не раньше, чем проверю! А пока все, что я знаю, – это что вы заявились сюда с этим глупцом герцогом, кого… ойй! Слушай, женщина! Ты меня хоть убей – он, конечно, был достойным и храбрым человеком и все такое, но соваться под харконненский кулак было глупостью!

После паузы Джессика наконец сказала:

– У него не было выбора. Но в любом случае обсуждать мы это не будем. А теперь вели своему человеку за теми кустами прекратить целиться в меня, не то я сперва избавлю мир от тебя, а после займусь им!

– Эй, ты! – взревел Стилгар. – Делай как она велит!

– Но, Стил…

– Делай как она велит, ты, червемордый, ползучий, пескоголовый кусок ящерицына дерьма! Или я сам помогу ей разнести тебя в клочки! Вы что, не видите – этой женщине цены нет!

Фримен, прятавшийся в кустах, встал и опустил оружие.

– Ну вот, он послушался, – сказал Стилгар.

– А теперь, – сказала Джессика, – четко объясни всем своим людям, что ты собираешься со мной делать. Я не хочу, чтобы какой-нибудь горячий мальчишка наделал глупостей.

– Когда мы идем в поселки и города, нам приходится скрывать, кто мы, смешиваться с народом чаш и грабенов, – сказал Стилгар. – И мы не берем с собой оружия, ибо наши крисы священны. Но ты, женщина, владеешь каким-то колдовским искусством боя. Мы о таком только слышали, да и то многие сомневались, что это возможно. Однако теперь мы увидели это искусство своими глазами. Ты победила вооруженного фримена; и это – оружие, которое не обнаружит никакой обыск!

По людям в котловине прошло движение – слова Стилгара попали в цель.

– А что, если я соглашусь обучать вас… колдовским приемам?

– Мое покровительство тебе – так же, как и твоему сыну.

– Как я могу быть уверена, что это твое обещание не ложь?

Голос Стилгара потерял часть своей убедительности. Взамен в нем зазвучала резкая нотка:

– Здесь, в Пустыне, у нас нет бумаги для контрактов, женщина. И не бывает так, чтобы вечером мы дали обещание, которое собираемся нарушить на рассвете. Мужчина обещал – и это уже контракт. И, как вождь, я связываю своим словом и моих людей. Учи нас колдовским приемам боя – и, пока желаешь, будешь иметь убежище среди нас. И вода твоя смешается с нашей.

– Ты можешь говорить за всех фрименов?

– Со временем, может, и смогу. А сейчас за всех фрименов может говорить только мой брат, Лиет. Но я обещаю, что сохраню вашу тайну. Мои люди не упомянут про вас людям других сиетчей. Харконнены вернулись на Дюну во всеоружии, а герцог ваш мертв. Вас считают погибшими в буре Матери. Охотник не станет искать мертвую дичь.