– Завтрак готовит. Выспалась?

– Вроде бы. Который час?

– Не знаю. Отдохнула? Если нет, спи дальше.

– Чудесно отдохнула. Давай вставать.

– Хорошо. Но плата за подъем – поцелуй.

– Обдираловка, – шутливо ответила Джоан и заплатила.

Джо на кухне не оказалось. Он смотрел на проекторе вчерашние фотографии.

– Джоан, ты только глянь, – сказала Джиджи. – Совсем забыл о завтраке.

– Ничего страшного, – тихо ответила Джоан.

– Можно не шептать, Джо все равно ничего за работой не слышит, если не орать ему прямо в ухо. Ладно, пойдем чего-нибудь перехватим, а потом попробуем и его накормить. Гм… да, не густо у нас здесь.

– Я обойдусь тостом и соком. Можно кофе.

– Сока нет. – Джиджи продолжала рыться в холодильнике. – Могу предложить готовый обед. Спагетти или еще чего. Надо сгонять в магаз. Джо за продуктами не пошлешь, он вернется с новым альбомом и краской, довольный как школьник. Его даже ругать бессмысленно.

Джоан уловила в голосе Джиджи грустную нотку и осторожно спросила:

– Джиджи, вы без денег?

Джиджи не ответила. Не оборачиваясь, она достала полбуханки хлеба и начала нарезать его для тостов. Джоан не отставала:

– Джиджи, ты ведь знаешь, у меня куча денег. Джо ни цента не возьмет, но тебе незачем упрямиться.

Джиджи отмерила кофе на шесть чашек и тихо ответила:

– Джоан, когда я жила с Большим Сэмом, то была шлюхой. Половина его учеников не платила обещанного, а остальные платили так мало, что едва хватало на кофе с пончиками для них самих. Черт, некоторые ради этого и приходили! Кому-то нужно было зарабатывать, чтобы платить за аренду квартиры. Работать. С мужчинами я почти не спала – Сэм не любил, когда я с другим, кроме как на встречах свингеров, которые он устраивал. А вот старые лесбиянки обычно щедры. Когда мы оставались на мели, я шла в лесбийское кафе и возвращалась с деньгами. Сэм не возражал.

Наконец я поняла, что это не я его поддерживаю, а он меня использует. Все эти свингерские тусовки… гуру нужна молодая чела для разогрева, иначе не выйдет ничего. Джоан, женщины на многое готовы ради мужчин, но должна быть хоть какая-то взаимность. Взять Джо; его картины не слишком хорошо продаются, и половину приходится отдавать галерейщику. Но Джо ни за что не станет использовать женщину ради наживы.

Джиджи повернулась к Джоан:

– Когда я впервые позировала Джо, он заплатил мне сколько положено. Никаких «часть сейчас, часть потом, когда картина продастся». У него остались какие-то деньги от Юнис; наверное, страховка. Джо мягкий и безотказный; все берут у него в долг и не возвращают. Когда я к нему переехала, от этих денег уже ничего не осталось. Но кто-то оплачивает аренду студии и коммунальные услуги. Не ты?

– Нет.

– Знаешь кто?

– Знаю. Человек, преклонявшийся перед Юнис. Джо может жить здесь хоть всю жизнь. Я скажу, кому следует, чтобы вам снова подключили телефон. Когда улаживался вопрос с арендой, электричеством и водопроводом, о телефоне забыли.

– Нам он и не нужен. Половина жителей уровня пользовалась им как бесплатным уличным таксофоном. Некоторые до сих пор приходят и злятся, когда я говорю, что телефон не работает, Джо занят, уходите. А того человека, что преклонялся перед Юнис, случайно, не Иоганном звали?

– Нет, не Иоганном. И Джоан его сейчас не зовут. Джиджи, я не могу сказать, кто он, без его разрешения. Джо что-нибудь говорил насчет арендной платы?

– По-моему, он об этом даже не задумывается. В каком-то смысле он еще ребенок. В его жизни существует искусство и секс, а другие вещи он замечает, только если его ткнуть в них носом.

– Тогда, возможно, он и этого не заметит. У меня с собой рация, я могу вызвать машину. Если скажешь Джо, что идешь за покупками, он тебя пустит?

– Конечно. Даже спорить не станет, хоть и решил весь день нас рисовать.

– Тогда скажи ему, тебе надо за покупками и я предложила съездить на моей машине. С машиной и двумя телохранителями вместо носильщиков можно основательно загрузиться. Если повезет, Джо не догадается, что я за все заплатила. В крайнем случае скажешь ему, что какая-нибудь его картина продалась.

Джиджи задумалась, затем вздохнула:

– Заманчиво. Но, зайка, я лучше поживу на одной пицце, пока мы правда не продадим картину. А мы продадим. Не надо чинить, что не сломано.

(Босс, она права. Не настаивайте.) (Юнис, у них на завтрак только кофе с сухим хлебом. Ладно бы это, но в холодильнике четыре готовых обеда и три пиццы, больше ничего. Три мы вчера слопали. Еще какая-то ерунда, совсем мало. Я не могу спокойно на это смотреть.) (Придется. Хотите обидеть Джо? Или рассорить их с Джиджи? Джиджи ему подходит, она сообразительная. Я все-таки лучше вас знаю Джо.) (Верно, Юнис, но людям необходимо питаться.) (Да, но пропустить пару приемов пищи – не беда.) (Черт побери, девчонка, да что ты знаешь о голоде?! Пожила бы ты, как я, в тридцатые!) (Хорошо, босс, хотите все испортить – валяйте. Я помолчу.) (Юнис, прошу тебя! Ты ведь сказала, что вчера у меня все отлично получилось.) (Так и было. Вот и продолжайте в том же духе. Не навязывайте им ничего. Либо оставьте все как есть, либо найдите иной способ добыть продукты.) (Хорошо, радость моя, попробую.)

– Джиджи, в этой банке свиной жир?

– Да, я его храню. Может пригодиться.

– Еще как! И тут еще два яйца.

– Да, но на троих их не поделишь. Давай одно тебе, другое Джо.

– Смотри и учись, детка; я покажу, как готовили во времена Великой депрессии тысяча девятьсот тридцатых.

Джиджи Бранка внезапно поникла:

– Джоан, у меня от тебя мурашки по коже. Никак не пойму, сколько тебе на самом деле лет. Ты ведь не настолько старая?

– Смотря как мерить, дорогая. В тридцатые мне было как тебе сейчас; я хорошо помню те времена. По тем меркам мне девяносто пять. Если же взглянуть с другой стороны, мне от роду несколько недель и я даже ползать без посторонней помощи не научилась. Постоянно допускаю промашки. Есть и третий способ – взять возраст моего тела, тела Юнис. Он мне больше всего по душе. Не делай из меня призрака, дорогая, обними меня и скажи, что это не так.

(Босс, что вы имеете против призраков?) (Ничего, у меня есть хорошие друзья-призраки, но я бы не хотел, чтобы моя сестра вышла за кого-нибудь из них замуж.) (Очень смешно. Босс, кто сочиняет ваши шутки?) (Мы уже вышли замуж за призрака – в приемной доктора Олсена.) (Ох! Жалеешь об этом, Юнис?) (Нет, босс, вы именно тот старый козел, простите, старый призрак, от которого я мечтала родить нашего маленького засранца.) (Я тоже тебя люблю, прилипала.)

Джиджи обняла ее.

– Сперва растапливаем жир и нюхаем, не воняет ли он. Если слегка воняет – ничего страшного, немного прогорклый годится. Затем вымачиваем в нем хлеб и поджариваем. Взбиваем яйца; сливок у нас нет, так что воспользуемся тем, что под рукой. Подойдет сухое молоко, мука или крахмал. Даже сухой желатин. Яйца не солим; жир может оказаться соленым. Досолим потом по вкусу. Можно добавить немного вустерского соуса, или соуса для стейков, или что-нибудь в этом роде, если найдется. Заливаем смесью куски поджаренного хлеба, по два на человека, украшаем паприкой, или сушеной петрушкой, или чем еще. Креативная готовка имени УОР. Накрываем на стол лучшую скатерть, кладем настоящие салфетки, если есть. Ставим цветок, хотя бы искусственный, или свечку. Для красоты. Так, я жарю хлеб, а ты взбиваешь яйца, или наоборот?