— Мы — их путь, — отозвался Бекер.

Еще несколько минут — и орки доказали его правоту. Стена все еще была за пределами дальнобойности их винтовок, но пехота уже начала стрелять. Потом открыли огонь танки и ходячие машины. Их снаряды посыпались на Торренс, рассекая ночь огненными следами. Бекер сник, когда из темноты двинулась разрушительная сила. Снаряды били по укреплениям, а иные пролетали дальше и падали посреди самого Торренса.

За миг до взрыва Бекер закричал и нажал на спуск лазвинтовки. У него не было цели — лишь воля сражаться до последнего. Воздух наполнился пламенем. Центральная часть стены взорвалась, и на колонию хлынула буря обломков. Другие снаряды вырвали куски из верхней части фортификаций. Орочья артиллерия обратила заграждения в руины.

Бекер закашлялся, глаза и горло щипало от дыма. Кожу на шее пекло от близости огненных шаров. Справа от него зубчатый парапет резко уходил вниз, и он ухватился за один из загибающихся наружу шипов, чтобы не упасть. Удары снарядов перемежались криками раненых. Многие были уже мертвы, но оставшиеся сражались. Граждане Торренса прижались к парапету, перелезли через еще не улегшиеся обломки и рванулись к разрушенной стене, чтобы исхлестать врага лазерами. Карла была все еще рядом с ним, яростно расходуя боеприпасы, висок ее кровоточил от задевшего по касательной осколка. Венландт был бледен, его трясло, лицо блестело от пота и страха, но он тоже стрелял.

«Мы все еще боремся, — подумал Бекер. — Продержались меньше минуты, но это уже победа. Будем стоять до конца». Он умрет, цепляясь за эту гордость.

Орки хлынули из джунглей. Впереди — войска на мотоциклах и грузовиках. Вырвавшись из-за деревьев, машины понеслись по пологому склону осыпи к стене, голодно визжа моторами. Ночь наполнилась грязным дымом. Слепящий свет фар метался вверх-вниз, когда всё ускоряющиеся машины подпрыгивали на камнях. Бекер был ошеломлен и не мог предположить, сколько их там, но рев стоял оглушительный. Позади бежала пехота, и тяжелая артиллерия не прекращала обстрел.

Зеленый прилив почти обрушился на Торренс. Бекер выстрелил, зная, что точно не промахнется, и понимая, что от его отваги не будет толку. По крайней мере, борьба не оставляла места для горя.

И тут взорвался идущий первым грузовик. Огненный шар захватил мотоциклистов, превратив их в катящиеся неуправляемые факелы, и те врезались в другие машины. Взорвался еще один грузовик, недалеко от первого, но не захваченный цепной реакцией. Какой-то мотоцикл подняло взрывной волной в воздух, и он рухнул на ряды машин.

Наступление орков замедлилось. Пламя поднималось все выше. На его фоне вырисовывался силуэт исполина в броне, размахивающего гигантским молотом. Он обрушил оружие на решетку надвигающегося грузовика, и передняя часть машины смялась, как если бы врезалась в скалу. Грузовик перевернулся, сминая тех, кто в нем сидел, и попавшихся на пути мотоциклистов. Орочья пехота пошла на воина, но он истреблял их ударами, мощностью равными артиллерийским попаданиям. Орочьи вожди, ростом выше этого воина, гибли, как и их подчиненные.

Могучими взмахами великан расчистил себе проход в рядах противника. На миг он оказался один среди трупов и обломков, окаймленный огнем. Бекер смог яснее разглядеть его: череп огромной рептилии на наплечнике, обсидиановая кожа и твердый благородный профиль.

Воин заговорил, и голос его гремел над варварским ревом полчищ зеленокожих:

— Дети Кальдеры! Вы сражаетесь отважно — не прекращайте борьбу и знайте, что вы не одни в бою!

В следующий миг тяжелые снаряды посыпались уже не на Торренс, а на нижний склон. Воин исчез. Земля обратилась в сплошной взрыв, извержение, длившееся и длившееся, покуда у Бекера кровь не засочилась из ушей. Одна из орочьих шагающих машин, двадцатиметровое чудовище из гремящих металлических пластин и торчащего во все стороны оружия, с перекошенной злобной мордой, возвышалась над взрывами и подпитывала их нескончаемым орудийным огнем, уничтожая сотни зеленокожих в попытке добраться до единственного защитника людей.

Сердце Бекера сжалось: надежда погасла так же быстро, как и зародилась. Но он не опустил винтовку и стрелял в огонь, а потом в дым; артобстрел меж тем наконец прекратился. Воин выиграл для Торренса несколько секунд существования, и он был признателен за это. Он исполнял последний приказ героя — продолжал сражаться.

Орочье чудовище с грохотом шагнуло вперед — и остановилось. Его руки-орудия дернулись. Колоссальный цепной меч, закрепленный на правой, перестал жужжать. Из плечевого соединения пошел дым. Несколько секунд спустя левая пушка начала палить куда попало, а потом тоже заглохла. Машина раскачивалась вперед и назад, вибрируя от внутренних взрывов. Из груди ее вырвалась огромная вспышка пламени, и по воздуху на сотни метров разлетелись огромные куски металла. Внутри машины пылал ад. Огромный воин вышел из зияющей дыры и спрыгнул наземь. Машина умерла, она стояла теперь неподвижно — всего лишь гигантская печь.

Воин снова повернулся к Торренсу и приветственно поднял молот. Потом он зашагал по осыпи, направляясь на север. Он пробивался через орочью фалангу, которая следовала за заградительным огнем.

Палец Бекера все еще лежал на спуске, но он сам это почти не осознавал. Разинув рот, он смотрел, как одно чудо следовало за другим. Воин не мог выжить, но ведь выжил и теперь один изменял направление потока. Чужаки потеряли интерес к Торренсу. Машины буксовали, пехота выла, и вот орда сменила направление. Малые потоки орков все еще карабкались по склону, но теперь шахтерам предстояла война, а не уничтожение.

— Что… — начала Карла и не закончила.

Бекер покачал головой. У него было не больше слов для ответа, чем у нее для вопроса. Он не знал, что это было, но почувствовал прикосновение легенды.

И восхищение — потому что он заглянул в вечность.

Марс — гора Павлина

«Альказар достопамятный» кружил по ареостационарной орбите над горой Павлина. Тейн сидел с ветеранами Кулаков Образцовых в командном отсеке «Громового ястреба» под названием «Копье чести». Они спускались в составе больших вооруженных сил, включая множество штурмовых катеров и танков. Со стороны Адептус Механикус не было явного сопротивления. Пока что не было.

Корабль содрогнулся. Тейн постучал по воксу.

— Надеюсь, это был не вражеский обстрел, брат Пре-ко, — сказал он пилоту.

— Всего лишь турбулентность, магистр, — отозвался Преко. — Но я получаю еще один вызов…

— Опять турбулентность, — сказал Аббас, сидевший напротив Тейна.

— Скорее всего, — сказал Тейн. — Переключи вызов сюда, брат Преко.

Вокс-передатчик затрещал, и голос, донесшийся из него, был похож на статические помехи, ставшие слогами.

— Это мастер-траекторэ Август ван Аукен. Приближающиеся суда, у вас нет права посадки на священном Марсе. Немедленно смените курс.

— Я магистр ордена Кулаков Образцовых Максимус Тейн. Я выполняю приказ магистра Курланда, лорда-командующего Империума. Его право выше любых ваших полномочий, а над Адептус Астартес у вас и вовсе нет власти.