Молчание. Ее голос, произнесенные слова. Затем ничего словно звуки просто поглощались, впитывались, уходили в небытие. Снова это ощущение собственной глупости, его трудно отогнать. Ее назовут сумасшедшей, или колдуньей, или и той и другой. Тот пришлый священник из Фериереса говорил в королевской церкви четыре дня назад о ереси и языческих обрядах, которые все еще процветают в дальних уголках мира джадитов, и его голос стал жестким, когда он утверждал, что такие вещи надо выжигать, что Свет бога не должен из-за них померкнуть.

Это и был, полагала Кендра, дальний уголок мира.

Она увидела свет там, где его раньше не было. Кендра вскрикнула, потом быстро закрыла рот рукой. Она пришла сюда, чтобы ее услышали. Дрожащая, призывающая мужество, в котором вовсе не была уверена, она увидела, как нечто зеленое появилось перед ней, рядом со стволом дерева. Немного выше ее ростом. Трудно различить черты лица или глаза, так как его свечение было странным, оно затемняло в той же мере, как и освещало. Так вот с кем ходил на встречу Алун аб Оуин, подумала она.

Каким-то очень странным, почти необъяснимым образом ей внезапно стало легче. Она не могла понять почему. Существо казалось злым. И не должно быть таким, подумала Кендра, если Алун приходил сюда к нему.

— Спа… спасибо, — выдавила она из себя. — За то, что… что ты пришел ко мне. Ты слышал? Они на юге. У побережья, полагаю. Они… они пытаются пробраться через лес. Ты… ты понимаешь то, что я говорю?

Нет ответа, нет движения, нет глаз, которые можно увидеть. Зеленая фигура, приглушенное свечение в лесу. Тем не менее она реальна. Призраки реальны. Кендра разговаривает с одним из них. Страх, и удивление, и ощущение… необходимости спешить.

— Можешь им помочь? Поможешь?

Совсем ничего. Создание стояло неподвижно, словно вырезанное из дерева. И только слабое дрожание зеленой ауры позволяло предположить, что это живое существо. Но этот огонь дрожал и переливался и не был живым. Кендра могла ошибаться. Могла все это понимать совершенно неправильно.

И эта последняя мысль в действительности была ближе всего к правде.

Почему она поняла, что происходит? Как она сумела понять? Спруог оставался на месте еще мгновение, потом удалился, оставив за собой опять темноту, еще более глубокую из-за исчезнувшего света.

Кендра немедленно почувствовала, что она ничего больше не увидит, что больше ничего не произойдет. Пространство между деревьями теперь казалось… опустевшим. Пустым. Страх исчез, осознала она, сменившись удивлением, чем-то вроде благоговения. Она подумала, что мир никогда не будет казаться ей прежним. Возвращаясь назад, она не войдет в тот же поток, или лунный свет, или в город, который покинула.

В лесу рядом с Эсфертом водятся светящиеся зеленые создания, что бы ни говорили священники. И люди всегда об этом знали. Иначе откуда этот многовековой страх перед лесом? Истории, которыми пугают детей, рассказывают по ночам у очага? Кендра еще секунду стояла на месте, пауза перед возвращением, и дышала в темноте, одна, как прошлой ночью, но не совсем так же.

И вот так ей открылась нелегкая правда. Правда, которой мы сопротивляемся из-за того, что она говорит о нашей жизни. Но иногда самые смелые поступки, которые требуют собрать всю нашу волю, проявить мужество, которое нелегко понять или описать… не имеют никаких существенных последствий. Они не оставляют ряби на поверхности последующих событий, ничего не порождают, ничего не достигают. Они тривиальны, второстепенны. С этим бывает трудно смириться.

Младшая дочь Элдреда сделала нечто почти невозможное, отправившись ночью в черноту леса, который считается населенным призраками, намереваясь бросить вызов миру духов, что представляло собой самую возмутительную ересь по меркам всех религиозных учений, которые она знала. И она это сделала и передала послание, предостережение, ради которого пришла сюда, и это совсем ничего не значило в кружении и вращении ночи.

Фея уже ушла давным-давно.

По правде сказать, она следила за отрядом Элдреда всю прошлую ночь, и весь день, и весь этот день и вечер из леса, чувствовала их присутствие к востоку от нее. Почти все спруоги в лесу находились южнее к этому моменту, а тот, который выслушал (и понял, да!) слова Кендры, так же быстро двинулся в том направлении, но следуя собственным желаниям: тем желаниям, которые у этих созданий еще остались. Только они не имели никакого отношения к охране трех смертных мужчин в лесу, который некогда назывался лесом бога, в те дни, когда люди меньше лицемерили по поводу таких вещей.

Трудная истина: храбрость может не иметь никакого смысла, никаких последствий, она не обязательно будет вознаграждена, о ней, возможно, никто даже не узнает. Мир устроен не так, как нам хотелось бы.

В основном, шагая так быстро, как только осмеливалась в темноте, полной корней и веток, Кендра чувствовала облегчение. Облегчение ударило ей в голову, как кровь, когда вскакиваешь слишком поспешно. Она понятия не имела, кем был тот зеленый призрак, но он пришел к ней. Мир призраков, полумир. Она видела существо, светящееся в ночи. Это все изменило.

Кендра подошла к опушке леса, увидела лунный свет сквозь последние ветки и листья, затем на открытом месте — вместе со звездами, когда вышла из леса. Река, летняя трава, ее брат на другом берегу. И, выйдя из леса, она почувствовала нечто похожее на радость.

Мир изменился, как — она еще не могла разобраться, но все же в основном он оставался таким, каким она его всегда знала. Вода, когда она вошла в нее, была прохладной, приятно прохладной в летнюю ночь. До слуха доносилась музыка и смех слева, севернее города.

Кендра видела вдалеке стены, факелы караульных на крепостных стенах.

Она видела брата, надежного, знакомого, внушающего уверенность. Остановилась перед ним. Он кажется выше ростом, чем раньше, подумала Кендра: за это лето Гарет незаметно вырос. Или это ощущение вызвано тем, что она знает об Ательберте?

Гарет прикоснулся к ее плечу.

— Это я, — сказала она. — В меня не вселился призрак. Лягнуть тебя, чтобы это доказать?

Он покачал головой.

— Я бы тогда подумал, что в тебя вселилась душа Джудит. Хочешь пойти к шатрам? Побыть с людьми?

Он не пытался что-то выведать и не давил на нее. Она покачала головой.

— Моя одежда и обувь промокли. Я хочу переодеться. Потом, думаю, мне надо пойти в церковь, если не возражаешь. Ты можешь пойти в…

— Я останусь с тобой.

Караульный ничего не сказал (что ему было говорить?), когда они позвали его, чтобы вернуться в город. Кендра пошла в свои комнаты, разбудила служанок, и двое из них помогли ей переодеться. (Они подняли брови, но тоже ничего не сказали — и что было им говорить?) Затем снова вышла из дома туда, где ее ждал Гарет (снова), и они вместе пошли в церковь.

Улицы оказались оживленными для столь позднего часа, но Эсферт был полон народу и бурлил весельем. По дороге они слышали шум из таверн. Прошли мимо той таверны, напротив которой Кендра стояла вчера ночью, когда Алун аб Оуин вышел вместе со своим псом и она подозвала к себе эрлинга.