Вернувшись в офис, Лена стала внимательно приглядываться к светловолосой молодой женщине, которую считала хорошим приобретением для агентства Миллара. Да, конечно, Лена была права, настаивая на том, что привлекательная девушка станет живым примером для подрастающего поколения. Следовало забыть о своих абсурдных и опасных подозрениях. Нельзя же ревновать Льюиса к каждой одинокой женщине, с которой он работал.

Как-то она зашла за документами в другую комнату и услышала разговор Доун с секретаршей Дженнифер:

— …она такая славная и так много для меня сделала. Иногда я чувствую себя виноватой, ужасно виноватой перед ней из-за ее мужа.

Доун заметила испуганный взгляд Дженнифер, смотревшей ей за спину, обернулась и увидела Лену.

— Ох, миссис Грей… — Доун покраснела. Лена стояла и молча улыбалась. — Миссис Грей, вы знаете, что я имею в виду. Это была всего лишь шутка. Ничего серьезного…

— Знаю, Доун. Маленькая шутка, только и всего.

— И вы не сердитесь?..

— Из-за того, что Льюис — большой шутник? Господь с тобой, Доун, за кого ты меня принимаешь? — Она повернулась и ушла.

Лена едва успела добраться до ванной. Там ее вырвало в раковину. Льюис и эта девушка… Он знал, что Доун пришла в «Драйден» по рекомендации Лены… Она сполоснула лицо, поправила косметику, вернулась к своему письменному столу и до конца дня старательно избегала Доун.

Вечером она зашла в кабинет Джесси и намекнула, что с удовольствием избавилась бы от Доун Джонс.

— Я скучал по тебе, когда ты была в Бирмингеме, — сказал ей вечером Льюис.

— Я ведь уезжала ненадолго.

— Но это время показалось мне вечностью.

— Работа была тяжелая, — сказала она. — К концу мы с Доун едва не охрипли.

— Доун? — переспросил он.

Лена подняла взгляд. Похоже, он не помнил Доун. Искренне. «Шутка» была такой ничтожной, что не оставила и следа в его памяти.

— Доун Джонс. Ты должен ее помнить. Когда-то она была секретаршей Джеймса Уильямса.

— Ах да. — Теперь он вспомнил. — Ну и как вы с ней ладите?

— Хорошо ладим. Но мне кажется, она увольняется из агентства.

— Серьезно? Почему?

— Я еще в этом не уверена, — ответила Лена и переменила тему.

* * *

Рита удачно устроилась в дублинское агентство по прокату автомобилей. Она встречалась с одним из своих коллег родом из далекого Донегала и постоянно вспоминала цыганку, которая сказала, что она выйдет замуж за человека издалека. Коллегу звали Тимоти, и он собирался познакомить Риту со своей матерью.

Рита не скрывала от него, что она родом из простой семьи и родители потеряли к ней интерес, когда она стала работать служанкой у Макмагонов. Она не хотела, чтобы у Тимоти сложилось ложное впечатление. Тимоти ответил, что это его ничуть не волнует. Все это предрассудки; Ирландия изменилась и время тоже.

Пару раз Рита хотела познакомить Тимоти с Кит. Если бы она могла назвать подругой красивую и уверенную в себе студентку колледжа, это повысило бы ее шансы. Но Кит и без того хватало дел, а злоупотреблять их дружбой Рита не хотела. Когда-нибудь Кит познакомится с Тимоти. Всему свое время.

Эммет шел к Келли, чтобы рассказать Анне о предстоящей поездке в Дублин. Кит встретит его на вокзале, а остановится он у Филипа О’Брайена, который, похоже, стал совсем другим. Они сходят в кино, а потом отправятся в парк Брей на аттракционы. У Кит есть подруга, и брат этой подруги, студент-юрист, покажет им тюрьму и человека, который умеет делать татуировки.

Уик-энд будет просто потрясающий. Он давно мечтал об этом. Конечно, ему не хочется уезжать из Лох-Гласса и оставлять Анну, но ведь она сама недавно была на школьной экскурсии, затем участвовала в каком-то собрании по профориентации, и он не видел ее целую вечность.

Дверь открыла Лилиан Келли.

— Привет, Эммет, — удивилась она. Что-то в ее голосе насторожило мальчика. Но он ничего не сказал, только улыбнулся. — Я думала, что Анна с тобой, — объяснила Лилиан.

Кит не знала, как сказать отцу и Море, что она будет развлекать Эммета в Дублине на свои деньги. Она с удовольствием купила бы подарки и им тоже, но объяснить, откуда на нее свалилось такое богатство, будет трудно.

Она помахала рукой, и Эммет увидел ее.

— Видишь вон тот автобус? Бежим! Сядешь на переднее сиденье. — Кит схватила его за руку, и они побежали к автобусу, который шел в центр города.

— Надо же, оказывается, ты хорошо знаешь Дублин, — с завистью сказал Эммет.

— В следующем году ты и сам его узнаешь. Разве не так?

— Так. — Тон у него был не слишком веселый. Ну и что? Человек устал с дороги.

— Сначала я покажу тебе мою квартиру, — сказала Кит, решив не забивать себе голову пустяками.

Эммет сказал, что это здорово. Невозможно представить себе, что такая большая квартира принадлежит ей одной. Кит это тронуло.

На самом деле квартирка не отличалась большими размерами. Одна ее лох-гласская спальня была больше комнаты, в которой Кит спала, сидела, ела, занималась и умывалась над раковиной. Но зато она находилась в самом центре, никуда не нужно было ездить на автобусе, а кинотеатр располагался так близко, что она могла из окна следить, как продвигается очередь.

— По пятницам мы обычно ходим на танцы, — сказала Кит. — Я с удовольствием отвела бы тебя туда, где мы обычно бываем, но там слишком жарко и шумно. Наверное, в первый вечер тебе нужно что-нибудь поспокойнее.

— Да, наверное, — ответил Эммет.

Кит поняла, что ей не почудилось: он действительно чем-то расстроен.

— Как насчет индийского ресторана на Лисон-стрит? — предложила она. — Отличное место. Я была там пару раз и знаю, что нужно заказывать. А потом мы встретимся с Филипом, и он отвезет тебя к себе.

Они шли по О’Коннелл-стрит, на которой было яблоку негде упасть.

— Я никогда не бывал здесь вечером, — сказал Эммет.

— Тут все изменилось.

Они стояли на мосту О’Коннелла и смотрели на реку Лиффи.

— Ничем не воняет, — удивился мальчик. — А люди говорили, что тут не продохнуть.

— Ну, летом иногда бывает. Но не сейчас, — согласилась Кит.

Они дошли до Тринити-колледжа, и Кит показала ему на студентов, входивших и выходивших через главные ворота.

— Они очень богатые? Сплошные англичане и представители высшего класса? — спросил Эммет.

— Вряд ли. Сначала я тоже так думала, но потом поняла, что большинство здешних студентов составляют иностранцы и некатолики. А все остальные — самые обыкновенные.

— Католиков возмущало, что их сюда не принимают. Брат Хили говорит, что так продолжалось много лет.