Кинематограф становится важной частью культурного быта. Заинтересованный в массовой аудитории, он увлекает широкие слои публики, конкурируя и выигрывая соперничество у балагана, ярмарочных развлечений, он, наконец, вступает в серьезный поединок с театром. Именно поиски тесных связей и контактов с массовым зрителем, с одной стороны, и стремление постичь образность, художественность, выразительных средств и поднять кинематограф до высокого искусства — с другой — обусловили приход в кино видных театральных деятелей своего времени: режиссеров Вс. Э. Мейерхольда, А. Я. Таирова, А. А. Санина, драматургов Л. Н. Андреева, М. Горького, А. А. Блока, артистов В. И. Качалова, И. М. Москвина, В. Р. Гардина, Ф. И. Шаляпина, В. Г. Гайдарова, О. В. Гзовской, В. Н. Давыдова, К. А. Варламова, В. Н. Пашенной и многих других.

За два прошедших десятилетия кинематограф из ярмарочного аттракциона превратился в любимое массовое развлечение. Многим казалось, что он неизбежно вытеснит из культурной жизни все другие виды популярных зрелищ. Стали снова поговаривать и о «кризисе театра». Однако серьезных деятелей сцены нашествие кинематографа не пугало. «Театр и кинематограф лежат в разных плоскостях, и то, чем театр нас волнует, влечет и чарует, этого никогда не сможет воспроизвести кинематограф, — убежденно заявлял К. С. Станиславский, включившись в дискуссию. — Театр живет тем обменом духовной энергии, который беспрерывно происходит между зрителем и актером, той симпатической связью, которая невидимыми нитями единит актера и зрителя… Кинематограф не может заменить театр, но может, если его изучат и возьмут в свои руки преданные духовному прогрессу люди, приобщить народные массы к общей культурной жизни, и теперь это несомненно важное и прекрасное дело».

Это хорошо понимал и Шаляпин.

В 1913 году М. Ф. Андреева при поддержке Горького намеревалась организовать кинофабрику. Писатель предложил Шаляпину войти в дело одним из пайщиков. Пригласили также актеров и режиссеров преимущественно мхатовского направления: В. И. Качалова, Л. М. Леонидова, И. М. Москвина, К. А. Марджанова, А. А. Санина. Промышленник Г. Н. Лианозов согласился финансировать постройку студии во дворе Художественного театра, но начавшаяся война помешала осуществить эту идею.

В начале 1914 года Шаляпин высказал свое мнение о кино в «Театральной газете»: «При серьезном отношении к делу кинематографии можно использовать киноэкран для истинных задач театра и искусства… Мною действительно ведутся переговоры с одной кинематографической фирмой, и если я выступлю, то в „Борисе Годунове“ или в „Степане Разине“».

Выбор пал, однако, на «Псковитянку», за основу взяли пьесу Л. А. Мея. (В прокат фильм выпустили под названием «Царь Иван Васильевич Грозный».) Импресарио Шаляпина В. Д. Резников организовал акционерное общество «Шал-Рез и К°». Певец возлагал надежды на свой кинематографический дебют. «…Эта пьеса будет у нас пробным камнем для будущих, — писал он дочери Ирине, — и если дело пойдет хорошо, то предпримем ряд многих пьес, а там, если будет возможно, может быть, дадим тебе и Лидии сыграть какие-нибудь роли».

Известный в будущем кинорежиссер А. В. Ивановский вспоминал постановщика «Псковитянки» А. И. Иванова-Гая (1878–1926), бывшего провинциального журналиста, переквалифицировавшегося в кинорежиссера, — весельчака и балагура, рассказчика анекдотов, лихого гармониста. Этим он поначалу сильно расположил к себе Шаляпина, обещая к тому же все строить в фильме так, как сочтет нужным артист. В действительности все оказалось иначе.

Съемки происходили в Угличе, в Кунцеве, на Ходынском поле. Для массовых сцен использовались старые «хоромные» павильоны торгово-промышленной выставки. В батальных эпизодах заняли почти две тысячи человек. Кинотехника была в ту пору крайне несовершенной. А. В. Ивановский так описывал съемки:

Действительно, работать Шаляпину было трудно. Он стремился к психологической наполненности образа и ситуации, в фильме же отсутствовала продуманная режиссура, картина создавалась по приблизительному сценарию, без ансамбля: снимались и монтировались отдельные, наиболее эффектные эпизоды, в которых, правда, участвовали талантливые актеры: Б. М. Сушкевич, Г. И. Чернова, Н. А. Салтыков.

Молодой артист Михаил Жаров изображал в массовых сиенах одного из опричников Грозного. Его поставили рядом с царским шатром, из него вскоре вышел царь Иван Васильевич. Жара, солнце… Шаляпин прищурился, приставил руку к глазам, грозно оглядел разбросанные по берегу реки отряды актеров и статистов, изображавших псковскую вольницу… Суровая фигура Грозного была монументальна — блестящая кольчуга, кованый шлем, широкая епанча… Режиссер скомандовал: «Начали!» — и всё пришло в движение…

Первый просмотр фильма состоялся в «электротеатре» «Фатум» в два часа дня 16 октября 1915 года. Газета «Рампа и жизнь» откликнулась на премьеру пространной рецензией, указывала на принципиальные достоинства картины, выделявшиеся из общего кинематографического потока: «На экране ярко отразилась и хищная злоба ехидны, готовой растерзать „ненавистных крамольников“, и царственная мощь покорителя Казани и псковской вольницы, и великая скорбь отца, невольного убийцы любимой дочери, „плода юношеской любви“…16 октября 1915 года является началом новой эры в немом царстве победоносного кино, в этот день венчался на киноцарство Ф. И. Шаляпин».

В такой оценке, конечно, преобладала журналистская экзальтация. Фильм не отличался хорошим вкусом и оригинальной образно-кинематографической выразительностью. И Шаляпин, и Горький были явно разочарованы. Тем не менее это не охладило их интереса к новому искусству. Газета «Театр» 24 октября поместила их интервью. «Я одобряю кинематограф будущего, который безусловно займет исключительное место в нашей жизни, — подчеркивал Горький. — Он явится распространителем широких знаний и популяризатором художественных произведений».