закончилось слезами. Меня не вызвали, так что, возможно, я получу это в следующий раз. Мазу вела сеанс Откровения — и явно получала от этого удовольствие.

Ничего нового об Уилле Эденсоре. Я иногда вижу его издалека, но разговоров нет. Лин все еще рядом. Был разговор о том, что она собирается в Бирмингем, не помню, говорила ли я об этом.

Думаю, это все. Я так устала. Надеюсь, у Вас все хорошо.

Страйк дважды перечитал письмо, обратив особое внимание на “Я так устала” в конце. Он не мог не восхищаться находчивостью Робин, придумавшей, как в кратчайшие сроки скрыть местонахождение своих родственников, но, как и она, он считал, что должен был предвидеть необходимость надежного адреса для почты. Страйк также задавался вопросом, не было ли на этой неделе письма для Мерфи, но не мог придумать, как спросить об этом, не вызвав подозрений Пат и других субподрядчиков. Вместо этого он отправил Мидж сообщение с просьбой написать письмо от Терезы, так как опасался, что его собственный почерк выглядит слишком явно мужским.

Пока храп Теда все еще доносился из гостиной, Страйк открыл следующее письмо, которое оказалось от Дэва Шаха.

Потратив накануне несколько часов на поиск в Интернете записей о Шери Гиттинс под ее родным именем Карин Мейкпис, Страйк наконец-то сумел найти ее свидетельство о рождении и свидетельство о смерти отца, умершего, когда ей было пять лет, и двоюродной сестры в Дулвиче, у которой она жила после побега с фермы Чепмен. Однако мать Шери, Морин Агнес Мейкпис, урожденная Гиттинс, была еще жива и жила в Пендже, поэтому Страйк попросил Шаха навестить ее.

Сегодня утром посетил Айвичерч Клоуз, — написал Шах. — Морин Мейкпис и ее квартира разваливаются. Она выглядит и говорит как сильно пьющая, очень агрессивная. Сосед окликнул меня, когда я подходил к входной двери. Он надеялся, что я из муниципалитета, потому что у них были ссоры из-за мусорных баков, шума и т.д. Морин говорит, что не общается с дочерью с тех пор, как та сбежала из дома в возрасте 15 лет.

Привыкший к тому, что зацепки таким образом заканчиваются, Страйк, тем не менее, был разочарован.

Он заварил себе кружку чая, не отказавшись и от шоколадного печенья и снова уселся перед ноутбуком, в то время как храп Теда продолжал доноситься через открытую дверь.

Трудности, с которыми он столкнулся при поиске Кэрин/Шери, заставили Страйка заинтересоваться ею еще больше. Он начал искать в гугле комбинации и вариации двух имен, которые, как он точно знал, использовала девушка. Только когда он вернулся в газетный архив Британской библиотеки, ему удалось найти имя “Черри Мейкпис” — в газете Manchester Evening News за 1999 год.

— Попалась, — пробормотал он, когда на экране появились два фоторобота: на одном был изображен молодой человек с длинными волосами и очень плохими зубами, на другом — подстриженная под каре блондинка, в которой под тяжелой подводкой для глаз можно было узнать Шери Гиттинс с фермы Чепмен.

В новостях рассказывалось об ограблении и поножовщине, совершенных Айзеком Миллсом — так звали молодого человека с плохими зубами. Он похитил из аптеки морфий, темузепам, диазепам и наличные деньги, а затем ударил ножом покупателя, который попытался вмешаться. Жертва выжила, но Миллс все равно был приговорен к пяти годам лишения свободы.

В отчете сделан вывод:

21-летняя Черри Мейкпис, известная также как Черри Кертис, в день ограбления подвезла Миллса к аптеке и ждала его на улице. Мейкпис утверждала, что не знала о намерении Миллса ограбить аптеку и не знала, что у него есть нож. Она была признана виновной в пособничестве преступнику и приговорена к шести месяцам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на три года.

Страйк записал имена Кэрин/Шери/Черри, а также фамилии Гиттинс/Мейкпис/Кертис. Откуда взялась последняя из них, он понятия не имел; возможно, она просто взяла ее из воздуха. Регулярная смена имен наводила на мысль, что кто-то очень хочет, чтобы его не нашли, но Страйк склонялся к тому, что оценка полковником Грейвсом Шери как “легкомысленной” и “легко поддающейся влиянию” была верной, учитывая ее ошарашенный вид на фотографии в Manchester Evening News.

Теперь он перешел на страницу Города Мучений в Pinterest с жуткими рисунками Дайю Уэйс и гротескными пародиями на логотип ВГЦ. Город Мучений не ответил на сообщение, отправленное Страйком, над которым он потрудился больше, чем можно было предположить из нескольких слов.

Удивительные картины. Вы рисуете по воображению?

Особенно громкий храп, доносившийся из гостиной, заставил Страйка выключить ноутбук, почувствовав себя виноватым. Скоро ему нужно будет возвращаться в Фалмут на ночной поезд. Пора было разбудить Теда, чтобы они могли поговорить напоследок, прежде чем снова оставить его в одиночестве.

Глава 41

Человек мужественный, желающий выполнить поставленную задачу, что бы ни случилось.

И-Цзин или Книга Перемен

Рассказ об откровении, которое Робин отправила Страйку, был краток и немногословен, отчасти потому, что у нее не было ни времени, ни сил вдаваться в подробности, когда она, измученная, в темноте пробиралась среди крапивы и регулярно останавливалась, чтобы послушать шаги, но это потрясло ее больше, чем она хотела бы признать в своем письме. Мазу призвала участников круга использовать самые грязные и оскорбительные слова, которые они могли найти, когда ругали исповедующихся, и Робин подумала, что вряд ли когда-нибудь забудет вид Кайла, скорчившегося на стуле и рыдающего, пока другие выкрикивали “извращенец” и “пидор” в ответ на его признание, что он продолжает испытывать стыд за то, что он гей.

Когда Кайл оказался в “горячем кресле”, Мазу спокойно сказала ему, что он стал более стойким, пройдя “Откровение”, что он столкнулся с “внешней реализацией своего внутреннего стыда”, и поздравила группу с тем, что она сделала то, что, как она знала, было трудно и для них. Однако выражение лиц тех, кто выкрикивал оскорбления в адрес Кайла, до сих пор запечатлелось в памяти Робин: им дали разрешение быть настолько мерзкими, насколько они хотели, независимо от их истинного отношения к Кайлу или гомосексуальности, и она была обеспокоена тем, с каким рвением они участвовали в этом, даже зная, что скоро наступит их собственная очередь в центре круга.

Робин быстро узнала, что методы, которые применяются на ферме Чепмена, во внешнем мире считались бы жестокими или принудительными, оправдывались, обосновывались и маскировались огромным количеством жаргонных словечек. Использование ругательств и оскорбительных выражений во время “Откровения” оправдывалось как часть ТПР, или терапии первичной