через эти границы. Адин отвечал: «Это ж очевидно: тоже воспользуемся лестницами» — «Наше восьмидесятитысячное воинство будет перебираться туда целую вечность» — «И что ты предлагаешь?» — «Использовать наши осадные машины и разрушить стену. Меньше времени уйдёт и заодно воители потренируются в их использовании» Адин глянул на Дракалеса: «А ты что думаешь?» Тот лишь отвечал: «Решать тебе. Ты — виран» Немного призадумавшись, Адин согласился с планом генерала.

В середине дня воинство добралось до того места, где была нарушена граница. Золина, Асаид и Вихрь уже использовали одну из лестниц и находились на каменной стене. Девушка прокричала оттуда, что лестницы довольно крепкие, их можно использовать. Дракалес призвал их слезать оттуда, сказав, что виран и генерал решили использовать катапульты, чтобы разрушить эти стены. Они послушались и помогли воителям. Под вечер все механизмы были приготовлены, и осада началась. Конечно, опыта ещё не хватало, а потому даже с небольшого расстояния было довольно сложно забрасывать камни так, чтобы попадать в цель. Адин попросил Дракалеса помочь, но вместо этого ваурд предложил Золину. Она уже была во главе осады, а потому имеет опыт. Девушка, конечно, сомневалась, что у неё получится, однако сама была удивлена, что, оказывается, её разум ещё помнит тот день, когда она атаковала стены Гальторина. А потому с помощью её корректировок воители сумели хорошенько попрактиковаться в ремесле метания снарядов. И под конец ночи проделать заветную брешь у них всё-таки получилось. А потому, переночевав на этом самом осадном месте, они начали новый день с того, что ещё немного поупражнялись с катапультами, а потом Адин объявил о начале завоевания.

Западные земли представляли в большинстве своём горные хребты. И вот, продвигаясь вглубь алчной страны, воители Адина постепенно оказывались в объятьях горных склонов. Перемещаться по такой пересечённой местности стало ещё сложнее. А потому этот поход растянулся на очень долгое время. Дракалес, конечно же, негодовал по этому поводу, однако постоянно гасил этот неистовый порыв, одерживая таким образом каждый раз победу над самим собой. И понимание воздействия алчности ему в этом помогало. Он понимал, что таким образом в его душе проявляется невообразимое желание сражаться. А он не мог допустить того, чтобы его поступью управляло что-то, помимо его разума. Он настроился не позволять своим чувствам быть его господами. Только он решает, куда и как поставить свою ногу и направить свою руку. Однако борьба духа побед и духа поражения были вечны. И если он заглушит их совсем, то погибнет. А если даст волю, то проиграет. А потому он всегда удерживал равновесие, чтобы не позволить своей сущности склониться либо в одну, либо в другую стороны.

Этот поход, конечно же, был полезен не только для него. Люди, которых вели генерал и виран, учились дисциплине, выдержке и стойкости. Пробираться по местности, которая то поднимается вверх, то опускается вниз, было достаточно выматывающим делом. Однако, делая так изо дня в день, они укреплялись и с каждым разом продолжали свой путь немного дольше. А теперь нужно прибавить к этому ещё и то, что они вели с собой осадные машины, которые приходилось то тянуть, чтобы катапульты смогли заехать на возвышенность, то притормаживать, чтобы не позволить им поехать по склону и разбиться. И, опять же, помогая друг другу, а также внимая указаниям тех, кто ими руководит, они смогли быстро приноровиться к этому делу. А потому, научились быстро перестраиваться. Но мало кто знал, что всё это происходило при содействии боевого духа, который источал громила в красных доспехах. Если бы не он, то все эти трудности давно бы сморили их, и путь удлинился бы в несколько раз. А так их мышцы росли быстрее, ропот было легко унять, а сбросить с себя оковы нежелания и сделать так, как надо, нежели так, как хочется, стало проще. Но больше Дракалес им никак не помогал, предоставив теперь вирану и войсководителю возможность направлять этих людей.

И вот, проходя между возвышенностями, которые окружили их, словно вражеское войско, которое собиралось атаковать с флангов, они без каких-либо опасений шагали в ловушку, которую устроили западники. В этот момент на возвышенностях собирались точные лучники, которые намеревались воспользоваться своим тактическим преимуществом, чтобы обстрелять ничего не подозревающих противников сверху. Но ожидали, когда в ловушку попадётся как можно больше людей Адина, чтобы не дать никому уйти, а после заняться мародёрством. Дракалес об этом, конечно же, знал, однако молчал, ведь он должен слушать указаний вирана и генерала. Он смотрел на них, однако не видел в них ни намёка на тревогу или хоть какие-то подозрения, а ведь об опасности им буквально кричала вся округа. Стояла звенящая тишина, и в этой тишине было нечто зловещее. Изредка с какой-нибудь вершины сорвётся парочку камней, как бы намекнув, что они тут не просто так скатываются с вершин. Но нет, никто и ухом не вёл. Никто, кроме Вихря. Он какое-то время всматривался в вершины и пытался понять, есть ли что-то опасное в них. Дракалес следил и за этим своим учеником, чтобы понять, сможет ли он разгадать намерения врага. Ему было печально осознавать то, как на этом воителе исполняется одна из человеческих ничтожностей — если перестать пользоваться каким-то навыком, то начнёт он забываться. Вот и сейчас ваурд видит, как же сильно терзали его ученика сомнения. Да, он что-то осознавал, даже, скорее, чувствовал, но прошло уже достаточно много времени, как он не использовал это чувство. А потому не мог понять, что оно раскрывало перед ним опасность. Все эти года, пока не была объявлена война с западным государством, он был занять подготовкой воинства и поимкой лихих людей. Вспомнить, как он легко раскрыл засаду Гиен. Но сейчас он не видит даже очевидного. Дракалес полагал, что этот воитель станет спасителем. Однако с каждым шагом становилось всё более очевидно, что этого не случится. И тогда тарелон решил немного помочь ему в этом. Нет, он не стал подходить к нему и говорить о том, чтобы он повнимательнее прислушался к окружающей тишине. Он не стал задавать ему каких-то наводящих вопросов, чтобы вывод родился сам. Ваурд направил к нему новообретённую силу и помог ему сосредоточиться на своём ощущении. И, как только незримая сила коснулась его, наконец-то, появились первые признаки правильного поведения. Он стал непрестанно озирать вершины, вслушиваться и даже внюхиваться. Дракалес внимательно наблюдал за ним. И вот их взоры встретились. Ваурду не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, о чём ему хотел сказать