— Пиво — это успеется, — покровительственно сообщил я. — Садись — поедем Гоге радость делать.

— А Гога знает? — поинтересовался коротыш, забираясь в салон «Ниссана».

— Обязательно, — подтвердил я, когда Ухо захлопнул за собой дверь. — Конечно, знает. Гога говорил, что Татарина надо наказать?

— Наказать, наказать! — жизнерадостно подпрыгнул на сиденье коротыш. — Звонит, сука, пидаром обзывается! Магнитофон вешает, сволочь! Гога сердится, сердится — вот. — Ухо задрал футболку и продемонстрировал огромный синяк на ребрах. — Бьет Гога — очень сердитый!

— Больше не будет, — пообещал я. — Сейчас поедем — накажем Татарина, вот будет Гоге сюрприз! Он страшно обрадуется и тебя наградит — ты же тоже будешь участвовать!

— Я сильный! — горделиво приосанился Ухо, сгибая руку и демонстрируя огромный бицепс. — Могу порвать!

— Вот и отлично! — обрадовался я, обнимая урода за плечи и ласково поглаживая его по огромной шишкастой башке. — Едем…

Неподалеку от выезда из города нас ожидал «уазик» Валеры Базырова, к которому на сей раз ввиду сложности «груза» были приставлены два бойца из группировки Бо. Мы объехали «уазик» и остановились спереди — пока Стас передавал «быков» конвоирам, я ударно заговаривал Ухо, суля ему сногсшибательные перспективы. Затем «уазик» запылил на выезд, мы переложили в багажник «Шевроле» «домашние заготовки» и уселись в тачку «быков».

Ресторан «Кристалл», который располагался в отдаленном уголке привокзального парка, служил любимым местом отдыха бригадира вокзальной бандгруппы и его приближенных и являлся личной собственностью Татарина, его любимым детищем: Татарин поднял из руин это заведение и сотворил из забегаловки конфетку, на которую любо-дорого было поглядеть.

Подъехав к ресторану, мы натянули на головы черные чулки и заставили Ухо сделать то же самое.

— Это тайна! — загадочно сказал я, протягивая коротышу чулок. — Чтобы Татарин не догадался.

Заправляла в ресторане подружка Татарина — Эльвира. Поскольку посторонние в «Кристалл» ни под каким соусом не забредали, да еще в столь раннее время, реакция Эльвиры на наше появление была адекватной — едва мы всем гамузом вперлись в зал, вооруженные ломами и канистрами с бензином, дородная деваха онемела от возмущения и сходу попыталась набрать какой-то номер на мобильном телефоне, торчавшем из кармашка ее накрахмаленного передничка.

— Отставить! — гаркнул Стас. — Жить хочешь — выметайся отседа! Ну!

Эльвира — умная дамочка — тревожно взвизгнула и выбежала вон из зала. За ней последовали полуодетые девы, извлеченные Коржиком из недр ресторана, а вместе с девами — трое мужиков, которые не пожелали конфликтовать.

— Гога говорил, что Татарина надо наказать? — уточнил я у Уха.

— Наказать, наказать! — радостно вскричал коротыш. — Жопу раздербанить — Татарину, Гундосу! Всем, всем! Магнитофон вешали, звонят, козлы! Наказать!

— Ну и ладушки, — констатировал я. — Это — логово Татарина. Щас тут все раздербаним к чертовой матери и подожжем. Вперед! Давай, парни!

Парни дали. Стас и Коржик за двадцать секунд превратили нарядно убранный бар в помойку; я между тем вдумчиво расчленял видеодвойку и музыкальный центр, не забывая поглядывать на часы. У нас имелось от силы пять минут — после окончания этого срока вполне могли подтянуться оповещенные Эльвирой завсегдатаи заведения. С минуту посозерцав действо, коротыш Ухо вдруг дико взвизгнул от восторга, подпрыгнул на месте и, метнувшись на террасу, мощным движением выломал стойку, отчего крыша веранды одним боком завалилась на пол. Затем он вернулся в зал и моментально включился в деструктивный процесс, работая минимум за четверых — природа-мать, обидев коротыша умом, взамен наградила его поистине чудовищной физической мощью.

Звенела посуда, лопались стекла, столики, раздробленные ломами вдребезги, вылетали наружу, выпотрошенные кресла тяжко бухали в осыпавшееся мозаичное панно — ресторан стремительно превращался в руины. Через пять минут после начала деструкции мы разлили бензин, подожгли ресторан и умчались на реквизированном у «быков» Гоги «Шевроле»

— Давай, беги к Гоге, — высаживая коротыша у подъезда Гогиного дома, напутствовал я его. — Вот тебе пиво — тащи. И смотри пока ничего ему не говори — пусть сюрприз будет! Смотри!

— Сюрприз, сюрприз! — радостно пробормотал коротыш, ловко ухватывая ящики с пивом.

Спустя десять минут мы присоединились к дежурившим в пятистах метрах от шестнадцатиэтажки «слухачам». Разговор между Татарином и Гогой был эмоционально насыщенным и предельно враждебным.

— Ты че, паря, совсем навернулся? — очень спокойно спросил Татарин, едва Гога взял трубку.

— Не понял! — взвился Гога. — Ты че хочешь, Татарин?! Че ты хочешь?!

— Да не ори, идиот, — тебя слышно! — медленно проговорил глава вокзальной бригады. — За беспредел ответишь по полной программе, индюк. Ты понял?

— За беспредел?! — Гога нервно взвизгнул на последнем слоге. — Да ты совсем офуел, братуха! Ты че добиваешься своими выкрутасами, а? Ты че тут вытворяешь, а?! Звонки, бля, листовки, магнитофон… да я тебя…

— Не гони понты, Гога, — мрачно посоветовал Татарин. — Ты думаешь, если твои уроды понадевали чулки, то их никто не узнал? Надо было и на тачку натянуть чулок, придурок! А на твоего урода Ухо вообще что-нибудь типа мусорного железного бака — его за версту в толпе видать! Тоже, понимаешь, мало, сам пидор — окружил себя дегенератами пидарского вида! Тьфу!

— А-а-а-а!!! — взбешенно заорал Гога. — Ты ответишь за это, чмо! Я тебя сам оттарабаню перед всем вашим кодланом! «Стрелка»!!! «Стрелка»! Сейчас, немедленно, сию минуту!!!

— Где? — хладнокровно поинтересовался Татарин. — Когда? И с каким расчетом?

— У сталелитейного, бля! Через сорок минут! — хриплым шепотом известил оппонента Гога — голос сорвал. — Весь кодлан бери — мы вас, суки, в клочья рвать будем за ваши выкрутасы!

— Понял! — удовлетворенно констатировал Татарин. — Всем пидарам — привет! — И отключился…

Дожидаться, когда Гога закончит обзванивать своих приближенных, объявляя полный сбор, мы не стали. Прямо из машины я вызвонил Сухова и елейным голосом поинтересовался:

— Здоровье как, Андрей Иванович?

— Твоими молитвами, — сухо ответил прокурор. — Чего?

— Есть прекрасный вариантец прослыть беспощадным и везучим истребителем преступного мира, — сладкоречиво пообещал я. — Как вы относитесь к массовым арестам, дорогой вы наш?

— Ты опять за свое! — скорее утвердительно, чем вопросительно воскликнул Сухов. — Бросил бы ты это дело, а, Эммануил?

— Вот щас все брошу и пойду бросать это дело! — язвительно высказался я и с ходу перешел к проблеме: — Через полчаса у сталелитейного комбината будет «стрелка». Нет, скорее «копье» — «стрелкой» обзывать такое грандиозное мероприятие — язык не поворачивается. Минимум — сто «быков», Андрей Иванович! Минимум… Все будут вооружены, и они будут беспощадно истреблять друг друга. Так что подъезжайте с СОБРом, ОМОНом и полком ППС и вяжите — минут через пять после начала. Полагаю, за пять минут они вполне управятся, и вам будет работы вчетверо, а то и впятеро меньше… Ну как?