Не раз. Он мог сосчитать, сколько раз она пыталась бросить вызов Распорядителю и Ходячим Именам. Одна часть её руки была покрыта шрамами. Что она видела и пережила, что могло свести её с ума. Вместо этого образы соединились в узор, который показал ей, как сбежать.

— Я солгала, — сказала она. — Там был мужчина. Очень плохой человек. Он был любимым клиентом Распорядителя, который управлял комплексом, где меня держали. Этот человек делал плохие вещи маленьким девочкам. Он много путешествовал по своим делам и нашёл двух девушек, которые ему понравились в разных городах. Одно пророчество говорило ему, что он может взять одну из девушек так, что никто не узнает. Но если он возьмёт другую девушку, его найдут, поймают и он умрёт. Он заплатил за другое пророчество, которое подскажет ему, какую девушку он может забрать и избежать поимки.

— Ты дала ему неправильные образы, неправильное место, привела его к неправильному выбору.

Она кивнула.

— Прежде чем он успел причинить девушке вред, полиция нашла его, поймала и убила его.

Она попыталась прикрыть шрамы рукой, но их было слишком много.

— Распорядитель получал много денег от этого клиента, поэтому он был очень зол, когда тот человек умер. Меня привязывали к стулу и несколько раз наказывали за то, что клиент умер, — она проглотила чувство тошноты. — Боль была ужасна. У меня нет образов, которые могли бы передать вам, как это ужасно. Так что я бы не порезала себя и промолчала, мистер Вулфгард. Не без веской причины.

Он выглядел менее сердитым, но она решила, что пока не убедила его.

— Если ты не резала, откуда ты знала, что доставщик был плохим?

Теперь она позволила себе немного разозлиться.

— Я обратила внимание, и он вёл себя не так, как другие доставщики, которые приходят сюда!

Потому что это чувство беспокоило её настолько, что она хотела, чтобы кто-то ещё узнал об этом, она добавила:

— И это ужасное покалывание началось у меня под кожей, как только он вошёл в офис.

Саймон снова склонил голову набок.

— Покалывание?

— Я не знаю, как ещё это описать. Оно сводит с ума! Раньше я чувствовала это покалывание только перед тем, как меня собирались резать. Теперь я чувствую это каждый день, и мне хочется резать, резать и резать, чтобы оно прекратилось!

Он изучал её.

— Может быть, это естественно для твоего вида, когда ты не в клетке. Может быть, это покалывание способ твоего тела предупредить тебя, что что-то не так. Если я слышу шум рядом с охотничьей тропой, мне не нужно быть укушенным, чтобы понять, что там есть змея. Может быть, теперь, когда ты живёшь за пределами резервации, твои инстинкты просыпаются. Для Волка это хорошо.

Об этом она не подумала.

— Так что же рассказало тебе твоё чутьё об этом человеке? — спросил Саймон.

Его лицо снова стало человеческим. Кроме ушей. Они были меньше, чем минуту назад, но всё ещё оставались мохнатыми ушами Волка, и было трудно сосредоточиться на словах, когда уши поворачивались, чтобы уловить звуки за пределами комнаты, а затем навострились на ней, когда она заговорила. И что-то в том, как он смотрел на неё, подсказывало ей, что он хочет проверить, здравость её инстинктов.

— Все развозные грузовики или фургоны имеют название компании сбоку или сзади, и они паркуются таким образом, что я могу увидеть название ещё до того, как водитель войдёт в офис, — объяснила она. — У мужчин на рубашках вышиты их имена или имеется бейдж с их изображением, а на куртках обычно есть название компании или логотип. Они хотят, чтобы я знала, кто они и где работают. У этого человека не было ни значка, ни даже эмблемы на форме. На фургоне не было имени. Задний номерной знак был забит снегом и не читался. И посылка! — теперь, когда она привыкла ко всему, что было не так, её голос начал повышаться. — Он не смог назвать мне компанию, которая отправила её, не мог сказать, для кого она предназначалась. На этикетке не было названия компании, и надпись была настолько плохой, что я не могла сказать, кто должен был её получить. Ни одна компания, которая вела дела с Двором, не прислала бы такой посылки!

Она задумалась над тем, что только что сказала.

— Саймон, — прошептала она. — Ни одна компания, имеющая дело с Двором, не отправила бы такой посылки.

* * *

Саймону не нужно было видеть её бледность, чтобы понять, о чём она думает.

Бомба.

Он прыгнул в переднюю комнату и перемахнул через стойку. Схватив коробку, он подбежал к двери и распахнул её плечом. Затем он отошёл на несколько шагов от офиса, чтобы дать себе немного места, и бросил коробку.

Она пролетела над большей частью зоны доставки и приземлилась недалеко от входа на улицу. Скользя по оставшемуся слою снега, коробка, наконец, остановилась на краю тротуара, почти опрокинувшись на улицу.

Пешеходы попятились назад. Водители засигналили своими клаксонами и начали сворачивать, заметив, что коробка скользит по их пути.

Потом люди увидели его и начали кричать. Некоторые просто повернулись и побежали. Другие бросились в поток машин и едва избежали столкновения.

Дверь консульства распахнулась настежь. Эллиот, побледнев, закричал:

— Саймон! Ты не полностью перевоплотился!

Он не ответил. Вместо этого он поднял голову и завыл Песнь Битвы.

Вороны сорвались с каменной стены, предупреждающе закаркав.

Он снова завыл. Ответные вопли донеслись с Рыночной Площади, из Коммунального Комплекса и, спустя несколько секунд, из Комплекса Вулфгардов. Вороны, Ястребы и даже некоторые Совы были в полёте, распространяя предупреждение, звучащий призыв к битве.

А Волки продолжали выть.

<Саймон>, — голос Эллиота звучал более сдержанно, но всё ещё потрясённо.

<Вызови полицию. Позвони Монтгомери. Скажи ему, чтобы ехал сюда сейчас же>.

Эллиот вошёл в консульство.

Нужно взять себя в руки. Ему надо уйти из поля зрения и перейти в ту или иную форму.

Он хотел