- Все зависит от времени. Если подкрепление из Линдума и Лондиниума доберется до колонии до прибытия войск Боудикки, то Камулодунум будет в безопасности, и, скорее всего, ее воины будут побеждены. Ее войска рассеятся и вернутся по своим домам, но им за это придется заплатить цену, как только наместник вернется, чтобы разобраться с племенами, решившими последовать за ней.

- Что будет с ней?

- Если она выживет в битве, ее выследят и схватят. Если ей повезет, она и ее дочери доживут свои дни в Риме как привилегированные пленницы, как Каратак. Если же император будет жаждать мести, их с позором протащат через улицы Рима, а потом по традиции задушат.

Петронелла переварила возможные судьбы и грустно покачала головой. - Я любила ее и восхищалась ею. Ты знаешь. Я бы не хотела, чтобы ее жизнь закончилась тем или иным образом.

- Я знаю. Я чувствую то же самое. Я предоставил ей выбор, который она могла бы сделать, когда я освободил ее. Она выбрала войну, и мы должны жить с последствиями наших действий, и я, и она. - Он вздохнул, затем убрал руку с плеча жены и встал. - У нас не так много времени. Иди и пакуй вещи. Потом мы хорошо поужинаем, выпьем остатки моего лучшего вина и ляжем спать, а?

Петронелла заставила себя улыбнуться. - Ты действительно знаешь, как хорошо провести время с девушкой, центурион Макрон.

Он ухмыльнулся.

- А ты сомневалась?

Макрон сидел у окна в своем таблинии, наслаждаясь последним светом дня, когда составил список офицеров, которых он выбрал для руководства ветеранами. Не было недостатка в бывших центурионах и опционах в колонии, а также в городе оказалось двое бывших примипилов, самый старший и уважаемый ранг в колонии. Имея в наличии шестьсот опытных воинов-ветеранов, он разделил их на шесть усиленных центурий.

Самые пожилые люди под командованием Ульпия были приписаны к храмовому комплексу. Их можно было использовать в качестве резерва или для прикрытия отступления своих товарищей, если враг прорвет внешнюю оборону колонии. Еще одна центурия под командованием ветерана по имени Тертилл была определена на завершенный восточный вал, в то время как еще три должны были защищать недостроенный вал и любые препятствия, которые можно будет возвести, чтобы перекрыть брешь между восстановленным участком вала и рвом и рекой, вплоть до северной оконечности колонии. Двумя сотнями неопытных юношей и жителей должен был командовать опцион и армейский хирург в отставке, которым было поручено вытаскивать и заботиться о раненых и доставлять пайки, а также выполнять другие небоевые обязанности. Они будут призваны сражаться только в самом отчаянном случае, если таковые обстоятельства возникли бы.

В последней центурии под командованием самого Макрона сорок его людей были на лошадях, самых лучших, которых смогли найти в колонии. Их возглавил бывший декурион разведчиков по имени Сильваний, лысый человек с аккуратной белой бородой и худощавым телосложением. Даже в его за шестьдесят, он был прекрасным наездником и очевидным выбором на эту должность. Его первой задачей было взять половину его людей и отправиться объехать отдаленные фермы и виллы и приказывать их владельцам присоединиться к защитникам в Камулодунуме, отправляя свои семьи в Лондиниум вместе с остальными. Шестьдесят пеших ветеранов, вместе с Макроном и Аполлонием, должны были стоять за стеной, готовые противостоять любым попыткам противника закрепиться на любом из валов.

Он как раз вносил последние штрихи в командную цепочку, когда услышал шаги за ним. Он обернулся и увидел, что Парвий смотрит на него с обиженным выражением лица, и легко мог догадаться о причине такого настроения.

- Ты едешь в Лондиниум с Петронеллой. Я так решил.

- Нннн! - Парвий сжал кулаки и покачал головой. - На оедил. Нал не ии!

- Ты будешь, и ты не останешься здесь. - Макрон повернулся лицом к мальчику. - Я бы хотел, чтобы ты оказался подле меня в мгновение ока, если бы ты был на четыре года старше. Твое время придет, мой мальчик. Но это не твое время. Не в этот раз.

Парвий гортанно запротестовал и яростно ткнул пальцем в пол.

- Я не собираюсь с тобой спорить об этом. Я принял решение, и у тебя есть твой приказ. Я знаю, что ты хочешь однажды стать легионером, Парвий.

Мальчик кивнул.

       - Хорошо, тогда позволь мне рассказать тебе, что нужно, чтобы стать хорошим солдатом. Макрон просчитал качества на его пальцах. - Мужество, сила, тренированность и дисциплина. Я не сомневаюсь, что ты обладаешь первыми двумя, и я знаю, что ты посвятишь себя обучению. Это оставляет нам дисциплину. Хороший солдат подчиняется приказам. Хочешь быть хорошим солдатом, Парвий?

Юноша осторожно кивнул, почувствовав, к чему ведет дискуссия.

- Тогда я отдаю тебе приказ. Ты пойдешь с Петронеллой и защитишь ее ценой своей жизни. - Ты понял меня? Я прошу тебя позаботиться о моей жене, пока меня не будет рядом, чтобы присматривать за ней. Могу я доверить тебе это?

Парвий выглядел разбитым, но в конце концов неохотно кивнул.

- Молодец! - улыбнулся Макрон и взял его за плечи. - Если бы я был благословлен сыном, я бы хотел, чтобы он был похож на тебя. Я бы гордился им так же, как горжусь сейчас тобой.

Парень покраснел от смущения и застенчиво улыбнулся.

- Так-то лучше. Теперь иди и помоги Петронелле со сборами. И поймай собаку. Катон захочет увидеть Кассия с нами, когда все это кончится.

Парвий вышел из комнаты, и Макрон на мгновение посмотрел ему вслед, вдруг осознав, как сильно он полюбил немого мальчишку, и как сильно он тосковал по собственному сыну. Он принял решение. Если он переживет осаду, он поговорит со своей женой об официальном усыновлении Парвия. Если он выживет… Макрон покачал головой. Он не должен позволять себе так думать. Ветераны будут смотреть на него, и он не должен подавать виду, что поражение возможно. Он должен поверить в это сам. Он должен был сыграть свою ответственную роль и выполнить задачу, которые наложила на него ситуация.

На следующее утро солнце взошло сквозь тонкий туман, похожее на тусклый диск раскаленной бронзы среди молочно-серой белизны, окутывающей колонию и окружающий ландшафт. Рынок Камулодунума был заполнен людьми, когда мужчины, оставшиеся защищать свои дома, попрощались со своими женами и семьями. Некоторые из женщин и детей плакали, и те их успокаивали нежными словами. Макрон знал, что многие из защитников прольют собственные слезы, когда останутся