Она увидела рельсы американских горок в парке развлечений,сплошные петли, повороты, спуски и подъемы, вырисовывающиеся сложным переплетениемна фоне неба, услышала крики тех, кто катался на горках, — звуки уходили ввысь,словно пар. На мгновение она крепче прижалась к Биллу и засмеялась. Все будетнормально, все будет в порядке, подумала Рози, а когда в сознании всплыли — накороткий миг — черные настороженные глаза лисицы, отмахнулась от воспоминания,как люди на свадьбе стараются забыть о недавних похоронах.

6

Пока Билл Штайнер вел мотоцикл по дороге, ведущей в Шорленд,Норман Дэниеле загонял свой украденный автомобиль на огромную площадкуавтостоянки на Пресс-стрит. Стоянка располагалась в пяти кварталах отЭттингера, и здесь оставляли машины люди, приехавшие развлечься; их привлекалипарк, аквариум, старый городской трамвай, магазины и рестораны Эттингера.Разумеется, можно было подыскать стоянку и поближе, однако Норману не хотелосьостанавливаться ближе. Не исключено, что ему может понадобиться быстроскрыться, а возле самого Эттингера легче легкого угодить в автомобильнуюпробку.

В четверть десятого утра в субботу ближняя часть стоянки наПресс-стрит была почти пустой, не самый лучший вариант для человека, у которогонет желания привлекать чье-то внимание, и все же на площадке стояло достаточноавтомобилей, чьи хозяева отбыли паромом на северный берег озера или оставили ихс вечера, а сами отправились на рыбалку. Норман загнал «форд-темпо» насвободное место между «уиннебаго» с номерами штата Юта и громадным «роудкингомРВ» из Массачусетса, «форд» оказался почти невидимым между двумя гигантами, чтополностью устраивало Нормана.

Он выбрался из машины, взял с заднего сиденья новую кожануюкуртку и надел ее. Затем извлек из кармана куртки темные очки — не те, которыебыли на нем раньше, — и тоже надел. Обойдя машину, огляделся, проверяя, неследит ли за ним кто-нибудь, и открыл багажник. Убедившись, что никто за ним несмотрит, достал инвалидную коляску.

На коляске почти не было свободного места от наклеек,которые он купил в сувенирном киоске Женского культурного центра. Может,наверху, в конференц-зале и аудиториях появляются умные люди, читающие лекции ипроводящие симпозиумы, однако в сувенирном киоске на первом этаже продавалосьименно то бессмысленное дерьмо, которое ему и требовалось. Он не обратилвнимания на брелоки с женскими символами или плакаты с распятой на крестеженщиной («ИИСУСИНА УМЕРЛА ЗА ТВОИ ГРЕХИ») на Голгофе, но вот наклейкиоказались в самый раз. «ЖЕНЩИНЕ НУЖЕН МУЖЧИНА, КАК РЫБЕ ВЕЛОСИПЕД» — гласилаодна. Другая, явно сочиненная человеком, никогда не видевшим красотки сопаленными ресницами, бровями и волосами, утверждала, что «ЖЕНЩИНЫ НЕ СМЕШНЫ».В киоске продавались наклейки с надписями «СЕКС ПОЛИТИЧЕН: ГОЛОСУЙТЕ ЗАПРОФЕССИОНАЛОВ» и «У-В-А-Ж-Е-Н-И-Е, УЗНАЙ, ЧТО ОНО ДЛЯ МЕНЯ ЗНАЧИТ». Норманусмехнулся: ни одна безмозглая дура не подозревает, что автор песни, откудавзята эта строка, — мужчина. Впрочем, он купил все наклейки. Больше всего емупонравилась та, которую он прилепил на спинку инвалидной коляски рядом скармашком для маленького магнитофона с наушниками. «Я МУЖЧИНА, КОТОРЫЙ УВАЖАЕТЖЕНЩИН» — провозглашала она.

«И это верно, — подумал он, снова оглядывая стоянку иубеждаясь в том, что никто не интересуется калекой, садящимся в свое кресло. —По крайней мере, пока они ведут себя, как следует, я их уважаю».

Норман не увидел никого, кто смотрел бы на него; собственно,на стоянке не было ни души. Он подъехал в инвалидном кресле к наружному зеркалу«форда» и полюбовался собственным отражением.

«Ну? — спросил он себя. — Что ты думаешь? Сработает?»

Норман полагал, что сработает. Поскольку изменение внешностиисключалось, он предпринял попытку сотворить новую личность, как хороший актерсоздает на сцене свой персонаж. Он даже придумал имя для этого нового парня:Гамп Питерсон. Гамп — армейский ветеран, который после возвращения домойсвязался с бандой мотоциклистов-правонарушителей и состоял в ней лет десять.Затем попал в аварию. Слишком много пива, мокрая дорога, перила моста. Нижняячасть его тела парализована, но его выходила, вернув к жизни, женщина по имени…

— Мэрилин, — произнес Норман, думая о Мэрилин Чеймберс —своей любимой порно-звезде. Второй его любимицей была Эймбер Линн, но МэрилинЛинн звучит слишком искусственно. Следующей ему пришла на ум фамилия Макку, нои она не годилась; Мэрилин Макку — так звали сучку, которая в семидесятые годы,когда жизнь была не такой чокнутой, как сегодня, пела в «Фифе Дайменшн».

Перед пустырем на другой стороне улицы он увидел щит снадписью— «НОВЫЙ ПРЕВОСХОДНЫЙ ДОМ ПО ПРОЕКТУ „ДЕЛАНИ“ БУДЕТ ВОЗВЕДЕН НА ЭТОММЕСТЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ!» — и остановил свой выбор на Мэрилин Делани. Сойдет,Скорее всего, никто из женщин «Дочерей и сестер» и не попросит его рассказатьавтобиографию, но, перефразируя изречение на майке продавца в «Базовом лагере»,лучше иметь историю и не воспользоваться ею, чем не иметь, когда онапонадобится.

А в Гампа Питерсона они, конечно, поверят. Наверняка имприходилось встречаться с подобными ему, с людьми, в чьей жизни случалисьсобытия, переворачивающие весь ее ход, и кто пытается нынешними хорошими поступкамиискупить прошлые грехи. И все Гампы мира, естественно, делают это одинаково:выходят прямо к стенке для расстрела. Гамп Питерсон старается превратиться впочтенную женщину, вот и все. Норман и сам не раз становился свидетелем того,как подобные придурки вдруг начинали бороться с наркоманией, вступали вкакие-то секты или, по меньшей мере, становились вегетарианцами. Внутренняя ихсущность не претерпевала никаких изменений, и они оставались все теми жемешками с дерьмом, что и раньше, исполняя ту же самую старую нудную мелодию, нов другой тональности. Однако главное не это. Главное — они постоянно путаютсяпод ногами, держась на подступах к сцене, куда им хотелось бы взобраться.Что-то вроде неотъемлемой и органичной части пейзажа, как перекати-поле впустыне или сосульки в Аляске. Итак: он исходит из того, что Гампа примут какГампа, несмотря на то, что эти шлюхи будут вглядываться в лица всех мужчин,выискивая среди них инспектора Дэниелса. Даже самые въедливые из них вряд лизадержат на нем взгляд, приняв за калеку, озабоченного тем, как бы с помощьюизбитого приема («Ах, какой я бедный, ах, какой я разнесчастный») снять женщинуна субботнюю ночь. При определенной доле везения Гамп Питерсон будет не болеезаметен и узнаваем, чем человек на подмостках, одетый в костюм Дяди Сэма вовремя парада четвертого июля.

Дальнейшая часть плана сводилась к следующему: он разыщетсамую многочисленную группу женщин и станет следить за ней, исполняя рольГампа, — наблюдать за их играми, слушать их разговоры. Если кому-то вздумаетсяугостить его гамбургером или ломтиком пирога — а какой-нибудь из добросердечныхшлюх обязательно захочется это сделать (их инстинктивная, дарованная Богомстрасть подкармливать таких калек, как он, просто неистребима), — он примет угощениесо словами благодарности и съест все до последней крошки. Он будет отвечать наих расспросы, а если случится выиграть плюшевую игрушку за удачное метаниеколец или в каком-нибудь другом дурацком конкурсе, подарит приз первому жепопавшемуся малышу… но не погладит щенка по голове; даже за такие невинныепоступки сегодня можно заработать обвинение в растлении малолетних.